– Ну, а как насчет желания изменить мир к лучшему?

– Это для наивных глупцов и мечтателей.

– А ты, значит, к ним не относишься?

– Я уже давно забыл, что такое мечты и как они выглядят. Теперь я вечно гонюсь за чужими.

Катара легла на живот, изящным жестом заправляя за ухо прядь темных волос, и склонила голову на бок.

– Но раньше тебя это тревожило, а сейчас ты словно устал. Тебе наконец стало безразлично? Много лет назад, когда ты впервые появился у нас на пороге, в тебе играла жизнь, страсть, воля. Я помню, как ты перепугал моих девочек и опустошил недельные запасы хмельного. Кстати, потом долго ходили слухи, что Катару навестил сам Безымянный из бездны. – Женщина засмеялась, и ее мелодичный смех заставил мужчину улыбнуться.

– Зато визитеров прибавилось: слухи, что Катара может удовлетворить кого угодно, разошлись от Алой гряды до столицы Таврии. В тот год вы наверняка неплохо заработали.

– Да, не без этого, – самодовольно щурясь, обронила женщина, которая с возрастом стала только прекраснее. Райнхарда радовала изысканная красота, не тронутая увяданием, и он беззастенчиво любовался стройными ножками, на которых задорно позвякивали золотые браслеты. Упругими формами бедер и округлыми грудями с бежевыми ореолами сосков, один из которых был проколот серебряным колечком. Изящным изгибом шеи, на которую падали пряди каштановых волос, собранные в высокий хвост.

– Ну, так что?

– Что?

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Так ты его и не задала.

– Райнхард, – голос женщины стал серьезнее, – что тебя тревожит? Поделись, ведь если есть хоть маленькая надежда, что я смогу помочь, я готова выслушать, ты же знаешь.

Райнхард устало потер лицо, уставившись в расписной потолок сквозь занавеси из полупрозрачных тканей, и отрицательно качнул головой. Он не хотел рассказывать о том, что его внутренние демоны терзают теперь не только тогда, когда его призывает медальон, но и когда он от него свободен. Но всё же поведал.

– Очень давно, один старый безумец, поселил в моей душе зерна. Зерна сомнений, противоречий и надежды. Поселил мысли, которые изводят меня каждый прожитый день, не оставляя ни на секунду. И эти думы столь острые, что порой кажется, разорвут на части. Для вас смертных это было очень давно, для меня одно мгновение, да и это место... Ведь это случилось недалеко отсюда, и как только я попадаю в ваш край, сомнения одолевают с новой силой. Мысли путаться. Невыносимая пытка. А что если он не лгал? Хотя с него станется...Что если он правда может то о чем говорил…

– Не понимаю, о чём речь, и ты явно не собираешься меня в это посвящать, – с легким укором обронила женщина, – но ты либо продолжаешь себя изводить, либо…

– Либо?

– делаешь то, что должен, – как простую истину, заключила женщина.

– Но медальон...

– Твоя вечная отговорка... – Катара пожала плечами, невозмутимо набросила на плечи легкую накидку из черного шёлка и, налив бокал вина, отошла к распахнутому окну, за которым весна, вступив в свои права, окрасила мир зеленым. – Только прошу, в погоне за своими сомнениями, противоречиями и надеждами не забывай про Катару. Свет в ее окне всегда будет гореть для тебя.

***

Варак, город Оран

Добраться до Варака и его столицы Орана стихийнику удалось не сразу: по пути медальон призывал его дважды, прежде чем дал возможность приблизиться к намеченной цели. Благо желания у тех, на кого указал медальон, были примитивные, и, быстро справившись, альх через месяц все же въехал в старинный город.

Этот город в прошлом всегда отличали напористый нрав и дисциплина: его жители, в большинстве своем, были воинами, но сейчас Оран напоминал шумную богадельню. Цветные лотки с разными товарами, мастера, зазывающие купить именно их безделушки, и домики, раскрашенные так, словно хотели выделиться.