Николас хотел было возразить, что в обиду себя давать не намерен, но всё-таки стушевался вод этим золотистым прищуром. Понурил плечи, буркнул нечто нечленораздельное. Его бесила такая политика — мы будем делать что хотим, а твоего мнения никто не спрашивает. Хотелось добавить голосом Малфоя “поганая грязнокровка!”

— Это всё? — решил он уточнить на всякий случай.

— Вали обратно, — отмахнулся Праздность и побрёл дальше в одиночестве.

Рандо вообще хотелось пропустить этот этап с угрозами и приступить сразу к действиям, но Лень попросила смертного не трогать. Она вообще единственная, что ещё пытался не разочароваться в людях окончательно. Демоница до сих пор верила, что отдельных индивидов ещё можно исправить, да и мир этот тоже не пропал. Пока в нём не перевелись добрые люди — можно сделать всё, что угодно! И, по иронии судьбы, она была Ленью. Той, что должна таких вот “добрых” людей загонять в угол, полную безнадёгу и плотоядно наблюдать, как они намыливают верёвку и взбираются на табурет.

Забавно всё-таки вышло. Никакого божественного замысла не было и в помине, как и Бога. Нечисть, Иные — сколько угодно, но ничего кроме. Праздность испытывал то ли презрение к верующим, то ли жалость.

Так что ни на чью помощь им никогда нельзя было надеяться. Сами по себе во веки веков.

— Аминь, ублюдок, — усмехнулся демон, показывая небесам средний палец. Потом огляделся и пропал.

Не любил, когда его начинали одолевать подобные мысли. Сразу вспомнились те-самые-времена и становилось тоскливо, отвратительно. Чем он был лучше того же Николаса, если подумать? Точно так же сныкался за навязанной маской придурка, которому даже Гнев не указ, но который всё равно время от времени огребает от старшего по самое не хочу. И точно так же бежит от воспоминаний, как и все они... Лень, пожалуй, преуспела больше всего. Она никогда не пряталась, но улыбалась порой настолько грустно, что мгновенно прошибал холодный пот... Праздность мотнул головой. Зараза.

Демон поправил очки, огляделся, выясняя, где очутился на этот раз. Вокруг простиралась то ли степь, то ли поле, но, во всяком случае, местность пустынная. В паре метрах от него — невысокое крыльцо и деревянное двухэтажное здание с заколоченными окнами. Праздность вдохнул. Опять?  

Он и любил, и ненавидел это место одновременно. Если Похоть узнает, что попёрся сюда без неё — обидится, но сейчас парню было плевать. Он толкнул всхлипнувшую дверцу, а рядом скрипнула цепями на столбе формы буквы “Г” вывеска — “Таверна Ста Дорог”.

— Мне кажется или у тебя дрожит голос? — выдал динамик механический вопрос матери.

“Сдерживаюсь, чтобы не послать тебя к чёрту”

— Кажется, но я действительно немного подустал за сегодня. Дэвид получил моё сообщение? Теперь он отстанет от меня?

“Блин!”

— Ник! — возмутилась женщина. — Он очень много сделал для тебя! Как ты можешь так говорить?!

— Да-да, прости, — потёр он переносицу. — Просто я... Правда устал. Извини.

Это было не то, что нужно сейчас. Николасу до трясучки хотелось сбросить звонок, зацепить наушники и закрыть глаза, погрузившись в мнимое душевное равновесие, а не слушать тупые наставления.

— Ладно, — она вздохнула. — Как школа? Я имею в виду не только твою успеваемость. Ты нашёл кого-нибудь?

“Проблемы? О, да. Целых семь дерьмодемонов. Даже восемь, если учитывать Джея”.

— Да, мам. Я вроде как общаюсь с одним парнем, всё идёт неплохо. По крайней мере он не ненавидит меня, да и в целом школа нормальная.

Ник возвёл взгляд к потолку. Когда заметил, что картинка размыта — почти запаниковал, но силой подавил надвигающуюся бурю. Стало даже интересно насколько хватит. В последний раз он смог продержаться несколько часов, хотя и откат был уничтожающий в ноль.