И лишь Тагар поудобней устроился у костра, привалившись спиной к дереву и вытянув длинные ноги.

— Я посижу пока, посторожу, — обратился он к удивлённой Тривии. — Как-то неспокойно...

Старуха коротко кивнула.

Ринайя засыпала плохо. Мысли снова и снова возвращались к Эсмине - как она сейчас ТАМ, в лесу?.. Одна, без оружия и даже сапогов?

Картины, рисуемые воображением, были страшны. Более того, с наступлением ночи стало холодать. Воздух сгустился, потяжелел, опускаясь на спящих путников свинцовым пологом, а после пролился моросью дождя. Редкие капли стучали по лиственному куполу убаюкивающе, и сам дождь скорее раздражал, чем причинял истинные неудобства, но от его влажных прикосновений к лицу становилось еще холоднее.

Мара, улегшаяся по соседству, во сне придвинулась к подруге и уткнулась лицом ей в затылок. Стало немного уютнее, и Ринайя начала проваливаться в забытье, когда услышала чьи-то тихие и осторожные шаги.

Рефлекс сработал мгновенно — рука нащупала рукоять небольшого кинжала, покоящегося вместе с ней под плащом, раньше, чем сознание узнало поступь Тагара. Парень еле заметно припадал на одну ногу — сказывались последствия неудачной охоты.

Он подошел почти вплотную и остановился. Ринайя лежала спиной и не видела его лица, но инстинкт самосохранения велел не шевелиться, лишь быть начеку, чтобы в случае…

В случае чего? Это же Тагар, друг детства и хороший приятель. Только что ему понадобилось здесь и сейчас?

Тагар постоял над ними с Марой, а потом на них обеих что-то опустилось.

Ринайя вздрогнула и, больше не таясь, обернулась на мужчину. Плащ все еще хранил ощущение сильного мужского тела.

— Оставь себе. Вымокнешь.

— Я у костра. Мне не холодно, — и парень-воин также тихо ушел обратно.

Тагар с Марой были обещаны друг другу с самого детства. Они наверняка поженились бы через год-другой, если б пророчество не начало сбываться так несвоевременно.

"Каково это — вести свою невесту в дар божеству?". Додумать Ринайя уже не успела: моментально согревшись под вторым покрывалом, она наконец уснула.

Лагерь пробудился на рассвете. Сонные маэвцы, потягиваясь, по очереди отходили по нужде и развешивали отсыревшие за ночь плащи на ветках соседствующих с костром молодых дубов.

Яра, заспанная и недовольная, взяла котелок и отправилась к реке — настала ее очередь готовить завтрак. И почти сразу же вернулась обратно, бегом, без котелка и оглашая утренний лес истошным визгом.

— Эсмина! — брюнетка, пуча глаза, указала рукой в сторону берега, спускающегося к небольшой речушке.

… Эсмина нашлась в нескольких метрах от защитного контура. Она лежала в мелкой воде прямо под крутым обрывом. Прозрачные потоки находили себе путь между камнями и омывали девичье тело, струясь между раскинутыми руками и ногами, играя распущенными, наполовину белыми волосами и жизнерадостно сияя в лучах восходящего солнца. Вода смыла кровь с израненных босых ступней и какие-либо эмоции с застывшего лица. Оно было совершенно безжизненно и невозмутимо: кожа приобрела синевато-алебастровый оттенок, а темные запавшие глаза смотрели прямо в небо. Рядом с ее левым бедром покачивался котелок, с испугу оброненный Ярой в реку.

5. 4

Котелок из реки так и не вынули. В отличие от тела Эсмины, которая, уйдя из отряда, недолго оставалась жива.

«И пролежала рядом с лагерем добрую часть ночи,» - Ринайя поёжилась.

Вместе с прочими она молча следили за тем, как мужчины доставали тело из-под обрыва. Как потом Иагон внёс его за контур и положил на траву, стараясь лишний раз не смотреть на полуобнажённую маэвку. Мокрые укороченные штаны и нательная рубаха облепили точеную фигурку, не скрывая ее изящных, налитых очертаний. А ведь раньше Ринайя не замечала в тихоне особой красоты.