4. Глава 3

Опускались сумерки, провозилась я с волосами долго. Сплела косу, кончик затянула шнуром.

Потом намыливала чехол от матраса и смывала, стоя на коленях на большом плоском валуне. Платье отполоскалось сразу же и лежало выжатое рядом. Речка была не широкая, всего метров десять, но быстрая и холодная, с каменистым дном. Пальцы у меня занемели довольно быстро, я плохо чувствовала тяжёлую ткань и в какой-то момент просто выронила неуклюжий комок.

Течением его подхватило моментально и потащило вдоль берега, иногда замедляя движение на донных камнях. От валуна, на котором я его выполаскивала, уволокло метров на тридцать, я всё это время пробиралась сквозь береговые кусты, стараясь не упустить из виду бурую ткань – входить в воду не хотелось, слишком уж ледяная.

Когда-то в молодости, в студенчестве ещё, я ходила в поход с одногруппниками. Один из привалов с ночёвкой мы устраивали на Ярве – крошечной ледниковой речушке. Вот там и была такая вода – только опускаешь ноги в воду, как их моментально сводит от холода. Весной температура такой воды всего три-пять градусов. Так что зайти в воду я не рискнула, просто шла вдоль края, ждала, пока ткань зацепится за камни.

Прибило её далековато от берега. Как я ни наклонялась, дотянуться не могла. Оглянулась и решила, что, если выломать ветку из куста, вполне есть шанс подтянуть ткань поближе. Мне и не хватало-то до неё меньше метра. Я внимательно осмотрела кустарник, нашла раздвоенную ветку и, обдирая руки, с большим трудом оторвала-выкрутила её из куста. У основания обломала один из прутьев. Усмехнулась – если обломать второй, выйдет приличная рогатка. А так, получился неуклюжий крючок. Легла на каменистый берег животом и потянулась веткой к камням в воде, где вяло шевелилась ткань.

Никак не могла зацепить, всё время самодельный крюк соскальзывал с ткани, появилось даже некое раздражение, что не получается попасть в складку ткани и подтянуть к себе.

Когда рядом с лицом возникли ноги в огромных кожаных сапогах, я даже не заметила. Уловила только краем глаза движение, и, пока поворачивала голову, ноги шагнули прямо в ледяную воду и под нос мне шлёпнулся комок ткани. Неловко извиваясь, стараясь, чтобы платье не задралось, я подтянула ноги и встала на четвереньки. Потом поднялась, захватив ткань рукой – она была слишком близко к воде, я опасалась, что ее смоет, и задрала голову.

Мужчина был не слишком стар, лет сорок пять, высок и жилист. Усталое, узкое, чуть вытянутое лицо с крупными чертами, косматые брови, волосы схвачены в хвостик и перетянуты на лбу кожаным шнурком, лук за спиной и колчан с несколькими стрелами рядом и чуть сбоку. На широком поясе, подвешенные за перепончатые лапы, болтались две птичьи тушки в сизо-чёрном оперении. Одежда целиком кожаная, кроме свободной полотняной рубахи с рукавами до локтей.

— Благодарю… — сорвалось само собой. Я вдруг поняла, что слова «спасибо» просто нет в этом языке.
— Как ты, Лунка?

Я растерялась. Что отвечать?! Но мужчина смотрел как-то заботливо, да и обращение – Лунка – указывало на то, что он знаком с Алуной.

— Не знаю. Похоже, что всё по-прежнему.
— Не похоже, что по-прежнему. Ты похудела ещё больше.

Я помолчала. А что тут скажешь? Но он всё не уходил, стоял рядом и чего-то ждал. Сложно сказать, почему я осмелилась, но он был первым, кто проявил ко мне заботу.

— Я память потеряла.

Он удивлённо вскинул брови:

— Совсем?
— Ну… почти. Вы кто?
— Ангус… Ну, дядька Ангус… Вспомнила?

Врать было неловко, он явно волнуется за меня, но и сказать правду я не могла.