Даже с его уходом во мне не проснулась туристка — вытащить телефон у меня не возникло даже мимолетного желания.

— Я не буду перепарковываться, — навис через пять минут надо мною Харт. — У нас есть полчаса найти тут парикмахерскую. Надеюсь, после стрижки они узнают меня и отдадут заказ.

Ура, к Харту вернулось чувство юмора!

— Я подтвержу, что это ты!

— На каком основании? Я тебе не муж.

Ну да… Я шутить на английском так и не научилась. И не научусь!

— А мы соврем! У меня что, удостоверение личности попросят? Было б что удостоверять!

— Плохая шутка, Джулия…

Вот ведь козел! Мог бы не озвучивать свои мысли, и я бы поверила, что иногда он все же врет мне в лицо.

Харт схватил меня за руку и поволок в сторону пиццерии, но в нее идти было рано — Харт просто искал спасение от солнца, и мы обошли под спасительным козырьком почти весь торговый центр, пока не увидели вывеску парикмахерской.

— Напомни мне заправиться, — кивнул Харт в сторону бензоколонки, стоявшей на выезде со стоянки.

— Хорошо.

На звание салона красоты парикмахерская не тянула из-за места, в котором находилась. Вывеска гласила «Супер-катс», но это ведь не всегда означает супер-пупер стрижку.

— Ты уверен?

— Это тоже сеть. И стригут в ней погано, но все же стригут. Мне не на красную дорожку Оскара получать. Сойдёт!

И он открыл дверь и вступил на ламинированный пол с громким «Алоха». Пол оказался чистым, это я сразу отметила. Вернее, проверила! В зале занято всего одно кресло, и девушка-японка тут же спросила, ясное дело, без всякого акцента, мы оба стрижемся или нет…

— Только я, но жена подождет меня здесь.

Да чтоб его! Ему понравилось слово «жена» или подкалывать меня — одно из двух. Меня же бесят оба эти варианта!

— Вам какую стрижку?

— Как у меня уже есть, только на пару дюймов короче.

— Я по поводу цены спрашиваю, — девушка махнула в сторону таблички на стене, где был представлен прейскурант.

Цены начинались от восемнадцати баксов: цена повышалась из-за наличия мытья головы… А они сухие волосы, что ли, могут стричь? Или это такой завуалированный обман тупого потребителя?

— Третий вариант.

За двадцать девять баксов — еще и с феном. Ну, хоть на этом спасибо, хотя на Гавайях и для мужиков это точно лишнее. Особенно для тех, кто летает за елкой в мокрых плавках на собственном, ну почти собственном, самолете!

Я уселась на мягкую обитую дерматином скамеечку, и перед носом у меня оказался стенд со всевозможными шампунями. От нечего делать я начала читать их названия, а потом считать, сколько здесь синих, сколько красных и сколько коричневых бутылочек, пока не наткнулась на распечатанное на принтере и вставленное под стекло объявление, что к стоимости стрижки по закону штата добавляется налог в размере трех долларов и девяноста пяти центов за уборку после стрижки. Какой маразм! Боже… У них метла волшебная! Наверное, из ствола золотой елочки сделана… Или без налога они в чужих волосах будут купаться и клиентов купать?

— Вам лучше наличкой? — спросил Харт минут через пятнадцать.

Девушка кивнула, и он оставил возле кассового аппарата две купюры по двадцать долларов.

— Вам нравится ваш муж? — улыбнулась японка во весь свой белозубый рот, пробивая чек, от которого Харт отказался.

— Нет, — ответила я, даже не взглянув на этого муженька.

Достал конкретно! Не собираюсь я поддерживать его игру, даже если улыбка на лице этой японки на всю жизнь такой блистательной и останется.

— Джулия, нельзя так говорить. Нельзя говорить людям, что ты думаешь, — прошипел Харт на улице. — Даже если тебе не понравилась стрижка, нужно было промолчать и сказать «махало».