Закрыв машину, Харт пошёл за хозяином в магазинчик расплатиться за покупку и согласился на кофе из термоса. Деревцо обошлось ему в девяносто баксов, не считая транспортных расходов.

— Кона-кофе, — усмехнулся хозяин, протягивая мне дымящийся бумажный стаканчик.

— Не чистый, а смесь, — тут же сказал Харт. — Чистый Кона пахнет шоколадом.

— Вы точно с Большого Острова!

— А я никогда не вру, — выдал тут же Харт с большой улыбкой и в этот раз бросил на меня короткий взгляд.

Ну-да, ну-да… Только когда речь касается родителей и несуществующих семейных отношений. А так ты действительно кристальная личность.

26. Прощай челка!

Ложь осталась на ферме, и я решила, что лучше будет полностью проигнорировать все сказанное Хартом.

— Тебе хотелось бы посмотреть Гонолулу? — спросил он на половине пути в аэропорт. — Тогда я могу попросить перенести вылет.

Наверное, все это время бедняга думал, что неправильно поступает, не показывая мне место высадки капитана Врунгеля, пляж Вайкики!

— А я разве не видела город с воздуха? — попыталась я пошутить, видя во взгляде Харта реальное беспокойство.

Вернее, чувствуя его, потому что в стеклах его очков отражалась только я. Тоже не совсем спокойная.

— Ну да… Гонолулу похожа на все даунтауны южных штатов. Ничего особенного. Хотя с учетом, что ты нигде не бывала… Но Гонолулу не та галочка, которую обязательно нужно поставить.

— Брось, Харт, не чувствуй себя хотя бы здесь обязанным… Океан он и на Молокае океан, потом ты обещал мне Большой Остров показать… Только снега не надо, он в апреле есть и у меня дома. А с учетом того, что вернусь я в Россию в январе…

— Обиделась, да?

Он не повернул ко мне головы, хотя дорога была пустой, можно было отдать управление машиной автопилоту, который явно сидел внутри Харта без дела. Ну вот зачем я добавила про снег! Зачем?

— Нет, но зачем было привирать про наши отношения?

— Я просто поддерживал беседу. Говорил ему то, что он ожидал услышать: не больше и не меньше. Люди не любят удивляться, им нужно быть уверенными, что они очень умные и видят тебя насквозь. Он уже все забыл, но в тот момент чувствовал себя удовлетворенным.

Вот теперь я обиделась.

— И мне ты говоришь только то, что я хотела бы от тебя услышать?

Он не мог не почувствовать в моем голосе злость.

— Нет, — мотнул головой, хорошо не рулем! — Тебе я как раз таки говорю то, чего ты не желаешь слушать. Я ни с кем не был настолько честным. Если ты скажешь, что я тебя достал, я пойму и не обижусь.

— Почему ты со мной разоткровенничался? Не из-за романа же про Ларису! — почти что фыркнула я.

— Потому что я устал держать все это в себе. Потому что я не проконтролировал при тебе ни слова, ни свои действия. А сказал «А», говори уже «Б», чтобы не было недомолвок. Скажешь мне заткнуться, я заткнусь. Во всяком случае, хотя бы попытаюсь это сделать.

— Не надо молчать. Ты меня не раздражаешь. А вот твоя челка…

Он тут же откинул ее рукой на бок.

— Подстричься, да? Хорошо. Полчаса у нас есть до вылета. Купим себе в дорогу орешки. Кофе мы уже выпили. А нормального ресторана я тут не знаю. Надо было спросить у фермера, но я не сообразил. Так что, стригусь?

— Ты знаешь, где?

— Волосы не желудок, они уже как бы мертвые. Им не больно.

А мне было больно смотреть на него и думать о том, что он врет. Или не врет… И что правда, а что ложь, потому что от правды ему будет куда больнее, чем от лжи.

Мы возвращались той же дорогой, но свернули в сторону жилого района — одноколейка очень напоминала подъезд к Питеру, идущий вдоль Невы — такие же невзрачные видавшие виды многоэтажки. Может, я увидела настоящую Гонолулу, а не небоскребы с открыток? Песочного цвета стены с застекленными дырками окон и торчащими наружу комнатными кондиционерами — вот обертка тропического рая. Брр, не хотела бы я тут жить… И одноэтажные домики на торговой площади не особо располагали к шопингу. Харт запарковал машину и сказал, что закажет пиццу в Пицце-Хат, потому что все сети готовят одинаково погано.