— На пляже песочек. Ты находишься на вулканическом острове — тут везде камешки в воде. Острые. Это неприятное дополнение к кораллам и рыбкам. Мы поедем на соседний пляж, там по колено — сноркелинг для детей. Но отличная видимость. А если решишься, спрыгнем со скалы.

— Не решусь! — буркнула я и схватила тапочки.

— Так и знал — трусиха. Вот тебе… От Найла.

Я продолжала сжимать тапочки обеими руками, не протягивая руки к телефону. Еще бы купальник Ларисы мне предложили!

— Бери телефон. Ну чего ему пропадать? — верно истолковал мою неподвижность Харт, но все же раскрыл коробочку и бросил крышку на кровать. — Поторопись, Джулия, мы же хотим встретить рассвет на пляже. Ну давай мне свою симку! Найл даже зарядил для тебя телефон.

— Найл ушел спать раньше нас, — отчеканила я.

Харт выдержал мой взгляд.

— Он оставил его на кухне, ты просто не заметила вчера телефон. Если я захочу что-то тебе подарить, я не стану прикрываться дедом, уж поверь мне. И чужими вещами я не распоряжаюсь. Дай симку. Тут камера лучше. Их тут целых три. Даже если не захочешь забирать его в Россию, то хоть фотки будут хорошие.

— У тебя нет телефона, — не сводила я глаз с серьезного лица Харта.

— Мне не нужен телефон! Я буду либо с тобой, либо с Найлом, зачем третий телефон? И Рио я уже написал, что случайно разбил свой, так что пусть звонит Найлу. Дать твой номер без разрешения я не решился. Да я его и не знаю. Ну?

Пришлось протянуть ему телефон. Ну что делать с его бараньей настойчивостью?

— Давай живо в машину! — вернул он мне телефон, когда тот еще не поднялся. — Рассвет не будет тебя дожидаться.

22. Золотая елка

Уже светало, но Харт не гнал. Хотя и Найл скорее всего соблюдал ограничение скорости, которое стояло в тридцать миль. На поворотах тоже перестало быть страшно. И дорога оказалась шире, чем казалась ночью, и все такая же пустая. У неожиданного страха глаза велики. А, может, дело всего лишь в том, что за рулем теперь молодой Харт, а не его древний дедушка.

— Знаешь, с тобой спокойнее, чем с Найлом, — решила я нарушить тишину первой, чтобы он не сказал какой-нибудь глупости, за которую мне придется краснеть.

И так он собирал меня как ребенка: взял и полотенца, и сменку, и воду… 

Проехали мы совсем ничего, но я успела заметить спящие домики и гаражами-навесами у самой дороги, сорняк-тезку то тут, то там по обочинам, торчащие на столбиках почтовые ящики и… Когда вместо домой, по мою правую руку оказывался океан, я видела окрашенное желто-оранжевым небо и все еще голубую воду. И пришлось доставать новый телефон с тремя камерами. Харт заботливо опустил стекло в пассажирской двери.

— Значит, прыгаем со скалы?

Он дернул головой, откидывая челку и подмигнул мне — вот это в нем меня по-прежнему раздражало. Да и не бывает идеальных мужчин, как и дорог. Эта вся разбита, хоть и американская — может, тут тоже всего две проблемы: дороги и придурки? Я так и не сумела пока разобраться в своих ощущениях в отношении Харта.

— Нет, я боюсь. И не смей применять ко мне физическую силу. Я пожалуюсь Найлу.

Я говорила это с улыбкой, как шутку, ну ту, в которой только половина шутки. Однако Харт перестал улыбаться.

— Только силой и можно справиться с трусихами. Ты не представляешь, какой это кайф прыгнуть с камней. Там дети ныряют. Мое самое любимое место на Большом Острове — японский парк с башенкой — вот там реальный прыжок с вышки, и я хотел тебе его предложить…

— Этим девочки отличаются от мальчиков, — пошла я на примирение. Видимое.

— Да что ты понимаешь в девочках, девочка из мегаполиса, в котором нет моря.