— Как нет? Харт, ты хоть на карту России смотрел? Это берег Балтийского моря, Финский залив. Его основали как портовый город.

— Знаю, — в голосе его прозвучала обида. — Я даже в курсе, что из-за потопленного вашего корабля у финнов теперь нет на вооружении подводных лодок. Я много чего знаю про вторую мировую от Джеффа. Ну и от Лары. История, кстати, была одним из моих любимых предметов в школе.

— Которую ты не закончил, да? Почему?

— Кто тебе сказал, что я не закончил школу?

Харт уже остановил машину на обочине, подперев ей кусты, но пока не предложил выйти. Пришлось сказать про Регину.

— Вот как? — откинул он со лба челку рукой. — Не проще ли спросить у меня, если тебя что-то обо мне интересует, чем спрашивать человека, который обо мне ничерта не знает?

В голосе чувствовалось даже не раздражение, а злость.

— Я говорила с ней еще до всех этих разговор с тобой и ни о чем ее не расспрашивала. Она сама сказала.

— И, конечно, кроме того, что я бросил школу, сказать обо мне было нечего? — злился Харт. — Какого хрена вы, русские, так зациклены на формальном образовании? Оно вас что, реально делает умнее или лучше? Или добрее? Тебе вот реально важно, есть у меня диплом об окончании школы или нет? Он у меня есть. Школу я не бросал. Я просто перестал в нее ходить, но сдал все необходимые для выпуска экзамены, чтобы Найлу не пришлось платить штраф, как нерадивому опекуну. Но если я буду рассказывать тебе про все перипетии моего детства, то мы просидим тут до завтрашнего рассвета. Пошли!

Когда Харт протащил меня через кусты на пляж, вода уже приобрела оранжевый окрас.

— Успели! — во весь рот заулыбался он, и у меня отлегло от сердца. Успокоился! — Впрочем, что-то мне подсказывает, это не последний твой восход со мной.

Я не улыбнулась в ответ, а он не думал останавливать мысль.

— Завтра же снова вскочишь ни свет ни заря.

— Я не буду тебя будить, — все так же не улыбалась я, даже поняв, что он ни на что не намекал, а всего лишь констатировал мой джетлаг.

— А я сам проснусь ради тебя!

И он сильнее сжал мне пальцы, а потом поднял к носу холщовую сумку с масками и тапочками.

— Ну чего ты ждешь? Когда солнце будет припекать и понадобится крем?

Я передернула плечами.

— Холодно.

— То есть купаться ты не идешь?

— В семь утра, Харт! В семь утра только рассвет можно смотреть… Я думала, что мы все же сначала купим ёлку, а днем покупаемся на обратном пути.

— То есть сейчас не будешь купаться?

Я снова вздрогнула.

— Думаю, рыбки еще не проснулись…

— Здесь очень мелко. Ты их разбудишь. Мы же не можем простоять тут два часа. У нас вылет запланирован только на девять утра.

— Куда вылет?

— В Гонолулу. За елкой.

— Ты собрался везти елку на самолете?

— А как иначе? На Молокае елки не продают.

— Харт, это будет золотая ёлка… — прошептала я, почувствовав, как его пальцы на моем запястье сделались совершенно каменными.

— Ну… Порядка штуки с учётом рента машины в Гонолуле, не дороже. Ты реально думала, что елку можно запросто купить в этой дыре? Гавайцы не просто так свой Норфок наряжают, но и он стоит дороже елки в той же Калифорнии. Хотя сюда елки присылают тоже из Орегона, стоят они в три раза дороже, и почти все расхватывают за две недели после Дня Благодарения. Я успел купить елку для Рио, а сейчас на базаре в Хило вряд ли что-то осталось. И вот честно, я не хочу платить сто с лишним баксов за дерево, которое скорее всего уже не дотянет до Рождества, а я не могу оставить тебя в Новый год без елки. Я куплю местный кипарис — Лара говорила, что он похож на кремлевские голубые ели. И я готов заплатить за счастье иметь в доме рождественское дерево столько, сколько это стоит. О чем вообще разговор? Я не понимаю.