И он протянул мне полную ложку, после того, как залил мёдом наполненные доверху пиалы. То ли сладкий, то ли горький… Один ёжик сумел испортить целую банку мёда. Во рту продолжало покалывать. Вот же экспериментаторша!

— Не помогло? Ну заешь тогда папайей.

И Харт протянул мне вилку, пустую, чтобы я сама справлялась с завтраком. Он не собирался садиться рядом, подвинул к себе пиалу, чтобы есть стоя. Из вазы геккон исчез и непонятно было, о чем нам с Хартом теперь говорить.

— Никогда не думала, что соленый сыр можно заливать мёдом…

Если не о погоде, которая в тропиках всегда одна и та же, за завтраком стоит говорить исключительно о завтраке.

— Серьезно? Любимый десерт Лары был хлебец из коричневого риса, намазанный козьим сыром и политый мёдом. Я реально считал, что так принято у русских…

Я улыбнулась, прожевав очередной кусочек сладчайшей папайи.

— Русский вариант — это хлеб, масло и варенье. Или сахар, в крайнем случае. Хотя это тоже может быть вкусно.

— Сделать для тебя? — тут же выпрямился Харт.

А я тут же замахала перед лицом вилкой, открещиваясь от такой чрезмерной заботы.

— Нет, сейчас же ночь! Куда ещё больше мёда?

— Ну… Уже почти утро, и наш день начался. До ужина кормить тебя я не намерен, — усмехнулся он совсем нагло. — У меня слишком много дел вне кухни сегодня. Мой план поехать на пляж с песочком, оттуда махнуть в наш единственный городок Ка, где ты уже была. По дороге показать тебе знаменитый камень. Купить ёлку и, вернувшись домой до темноты, залезть с лампочками на пальмы… Ну, сделать тебе любимый сэндвич Лары?

— А давай! — махнула я уже рукой без вилки. — Харт, ей нужно было от Найла гражданство, чтобы остаться в Штатах с дочкой?

Харт вернулся с козьим сыром.

— Нет, у Лары была уже зелёная карта по воссоединению семьи от Регины. Ей замуж за Найла не нужно было вообще. Это Найлу нужно было позарез на ней жениться.

— Зачем?

Харт потянул шею и уставился на лампочки в потолке.

— Ты все же собираешься написать роман?

Я сжала губы, хотя Харт не опустил глаза, продолжая смотреть в потолок и вынуждая меня тем самым дать ему ответ.

— Мне обидно, что я здесь не за тем, чтобы написать роман. Но мне кажется, я узнала больше, чем Найл планировал мне сообщать про свою личную жизнь. Так что мне стыдно, точно я грязными кроссовками потопталась у него в душе.

Харт опустил голову.

— Твои кроссовки я вымыл. Они стоят на улице, но лучше обуйся в сандалии. Мы в горы не пойдём.

— Что? — у меня аж дыхание на мгновение перехватило. — Зачем ты мыл мои кроссовки? Я планировала сделать это сама…

— И? Я планировал протереть свои все равно. В чем твоя проблема? Или кроссовки слишком личная вещь, и я не должен был трогать их без спроса?

Теперь я сжала губы и процедила сквозь зубы спасибо.

— Ну, про кроссовки в романе не пиши. Про папайю можно, — улыбнулся Харт, намазывая хлебец сыром.

— Ты хочешь, чтобы я о тебе написала?

— Я же сразу сказал тебе, кто твой главный герой, разве нет?

Я выдержала взгляд.

— Я только не знаю, положительный ты герой или отрицательный. Регина называет тебя идиотом, — не стала я выгораживать больше эту Шугар Плам.

Феечка, чтоб ей пусто было со своим женишком!

— Ну… — Харт улыбался во весь рот. — У неё есть, за что меня ненавидеть. Я украл бабушку у ее детей. Ты хочешь написать обо мне роман, только честно?

— Мне кажется, ты так и так все мне расскажешь, разве нет? — попыталась я даже усмехнуться, хотя в душе было очень больно и за себя, и за него.

Этот несчастный парень вмешался в чужую игру как проведение. Может, его послал мне ангел-хранитель? А, может, он сам ангел, поэтому и кажется обыкновенным людям идиотом?