«Мам, я не прикалываюсь. Это правда. Только это не наемный работник, а внук, который гостит у деда», «Мам, я прислала фотку не для того, чтобы ты нервничала еще больше, а чтобы наоборот успокоилась. Меня не отпускают одну в океан, меня повозят по острову, ещё обещают показать семейное шоколадное производство!» И напоследок: «Мам, ничего личного, просто гавайское гостеприимство, не более того…» и снова: «Мам, если бы было что скрывать, я не послала бы фотку. И вообще этой фотки бы не было. Только не показывай ее никому. Я получила разрешение только на личное использования, никакой публикации в сети. Американцы очень трепетно относятся к неприкосновенности личной жизни. Так что, мама… Просто знай, что у меня все хорошо…»

— Не спишь?

Мое «хорошо» очень быстро закончилось: Харт, снова в одних только шортах, стоял на пороге моей комнаты, но не переступал его. Интересно, что бы он сказал, узнай, что я послала нашу общую фотку маме? И видел ли он вообще, что наснимал дед?

— Я шумела? — спросила я не очень вежливо, потому что мне вдруг сделалось стыдно за пренебрежение к правилам хорошего тона в отношении чужих фотографий.

— Да нет, — он улыбался, как и вчера, ничего не подозревая. — Ты тихо нажимаешь на кнопочки. Я помешал?

— Я говорила с мамой, — сказала я и закусила губу, вдруг представив, как в детстве ему было больно слышать это слово из уст других детей. Да и сейчас, наверное, из-за накала страстей в семье, ему снова больно. И я тут же добавила: — Но я уже закончила. Ты что-то хотел?

— Ничего, — мотнул он головой. — Только спросить, хочешь ты завтракать или нет? Я мигом приготовлю тебе обещанную папайю. Только скажи…

Что за взгляд! Ведь действительно ждет моего ответа, будто сделал предложение руки и сердца… О, черт… Это уже профдеформация на почве любовных романов! Почти сутки знакомы, а герой так и не намекнул героине, что она ему безумно нравится и он готов сложить к ее ногам золотые горы, если, конечно, хватит силенок их свернуть!

— Ты не хочешь спать? — спросила я осторожно, потому что дружеский ночной поход на кухню меня немного все же смущал!

Харт пожал плечами.

— Да я не сплю долго. Не получается из-за работы. В общем, я думал, что наконец-то высплюсь, ан нет… Проспал свои шесть часов и все.

— Нужно спать восемь.

— Знаю, но ничего не могу с собой поделать. А сама ты спишь восемь часов?

Теперь я пожала плечами.

— Когда как… Наверное, только когда мои герои дают мне спать…

— Значит, все-таки разбудил?

Он улыбался, я — нет, ну совсем, потому что даже не пыталась шутить по-английски.

— Ты не так понял!

Для пущей важности я отложила телефон на тумбочку, но скидывать одеяло не стала, потому что пижама все же не купальник, и большее количество тряпочек только уменьшает на женском теле их значимость. Одно дело, когда мистер Харт застал меня в пижаме врасплох с этим чертовым гекконом, совсем другое — сейчас вступать с ним в шутливую перепалку с помощью голых ног.

 — Я говорила про черновики к романам, а ты… Еще даже не черновик…

Шутка? Если бы я умела шутить в подобных ситуациях хотя бы на родном языке, а тут… Я не знала, что делать с Хартом. Я смотрела на него, точно на канатоходца — вот-вот сорвется, одно неверное слово с моей стороны… Лучше молчать. Но ведь он, чего доброго, ляпнет глупость, а я буду мучиться до разговора с Найлом, которого жутко боялась. Заспать страх не получилось.

— Так ты встаешь на завтрак или попытаешься заснуть?

— А ты?

— Подчинюсь твоему выбору. Одному мне делать в спящем доме нечего.

— Ты хочешь есть?