— Нафантазируй мне тогда причину, по которой мужчина может планомерно несколько минут бить женщину, от которой у него двое детей, головой о дверной косяк, при этом не желая ее убить.

— Что?

— Я тот же вопрос задал сестре. Ну… Есть желание записать Теда в положительные герои и жертву обстоятельств?

Я смотрела, как темные волны разбиваются о черные камни. Мысли в голове были такими же черными, и наши фигуры тоже…

19. Автор любит своих героев

— Харт, мне кажется, я не должна отвечать на твой вопрос, потому что… — Да потому что я не знаю ответа, а нести пургу непростительно, потому что: — Это не праздное любопытство с твоей стороны. Я не пишу детективы именно по причине, что не в состоянии оправдать никаких убийств. Несчастные случаи на морском берегу не в счет.

— А зачем оправдывать убийц?

Этот мистер Харт уже, кажется, просверлил пулевое отверстие у меня между глаз.

— Потому что автор любит всех своих героев. Даже отрицательных, которых читатели ненавидят… Ну, у меня не получится объяснить… Есть вопросы, на которые нет ответов…

И такие вопросы лучше не задавать незнакомой девушке!

— Я вот тоже не могу ответить на вопрос, который задает мне Мелоди, почему я ненавижу отца, которого не знал? Мне было всего четыре месяца, когда отец убил мать. Ей — шесть лет. Она говорит, что прекрасно помнит его, и что он очень ее любил.

Я могла бы сказать, что, скорее всего, так и было, но не была уверена, что это тот ответ, который сейчас ждет от меня маленький мальчик Харт. Маленькая девочка в моей душе, которую всего-то променяли на детей из другой семьи, приказывала молчать. Да и вообще подобные драмы не по моим куриным мозгам.

— Твой отец не в тюрьме? — ушла я от ответа как-то совсем уж по-пластунски.

— В тюрьме. Его осудили на двадцать четыре года, но через неделю он выходит на свободу. Я знал, что этот день когда-нибудь настанет, но так к нему морально и не подготовился. Пока был жив Джефф, мой дед по матери, я всегда летал к ним на Рождество. Когда же он умер, Мелоди брала бабку и прилетала сюда. Триша умерла три года назад, но Мелоди с семьей продолжала прилетать на Гавайи. Не ко мне, конечно. Они тут отдыхали сами по себе и приходили в Рождество к нам на обед. Это делает им честь, потому что видеть за столом Найла было довольно тяжело. Слишком много времени им пришлось провести в судах, решая мою участь. В этом году моя сестра заявила, что мы должны пригласить отца и вообще обязаны принять участие в его жизни. Я сказал своё твердое нет. Ноги его в моем доме не будет. Тогда Мелоди решила собрать всех в Аризоне и сообщила об этом Теду. Я сказал, что меня там не будет.

— А Найл? Он поедет к сыну?

— Он тоже отказался от приглашения. Но его Мелоди оставила в покое, а меня, как видишь, нет.

— А что говорит Найл? Не про своё, про твоё решение? — тут же уточнила я.

— Как всегда, не жалуйся и ничего не объясняй. Он говорит, что никто не смеет осуждать меня за мой выбор не знакомиться с отцом, но и я не имею права диктовать сестре, что делать. Но она-то диктует! Джулия!

Харт резко повернулся и схватил меня за плечи, снова не рассчитав силу, или эмоции в какой-то момент напрочь заменяют ему мозги.

— Как можно обнять человека, у которого руки в крови твоей матери? — тряс он меня за плечи, будто я прятала от него какой-то чудовищный ответ.

— А если он раскаялся? И Найл прав — он же не ушел от наказания, а отсидел за преступление, которое совершил. Не думаю, что ваши тюрьмы такой уж курорт, как нам вещают с экранов.

— Он? Раскаялся? Да никогда! — Харт глухо захохотал и замолчал чуть ли не на целую минуту. — Нет, он должен был умереть, потому что тогда в Калифорнии еще не было моратория на смертную казнь. Он низко выторговывал свою никчемную жизнь с армией адвокатов. Тед спрятал труп и, когда его все равно раскололи, сказал, что покажет место и даст Джеффу похоронить дочь только при условии, что у судьи не станут требовать приговорить его к смертной казни. И вообще если бы не я, он гулял бы сейчас на свободе…