— Илона, извини, не получилось, — это мы услышали, вместо «привет», от ее мужа, который задержался в дверях, хотя мог бы сразу пройти в гостиную, так как был без верхней одежды. — У Макса незапланированная встреча. Но мы сумеем подгадать время, если Юля задержится у нас после возвращения хотя бы на пару дней.

— Сможешь остаться? — обернулась ко мне хозяйка.

Да размечталась — это что за дела такие, когда обо мне говорят в третьем лице и вообще за моей спиной обсуждают, какая я вся разнесчастная без их Макса.

— Зачем? У меня куплен билет на поезд в день возвращения, — решила я испортить Измайловым всю малину. Сделаю вид, что знать не знаю про обещанного московского принца. — Я сразу домой…

— Проехали… — махнула рукой Илона, явно скрежетнув зубами. — Пойдемте ужинать.

Ну да, будто у меня аппетит имеется — пусть у вас еда уровня Мишлена, мне сейчас самолетная на ее фоне покажется амброзией!

Мы почти не говорили за столом — вернее, я рассказывала нечто, отдаленно напоминающее мои отношения с гавайским работодателем. Я выдала хозяину дома ту же информацию, что его жене и чуть-чуть нафантазировала подробностей. Я уже чувствовала какое-то душевное единение с мистером Бойдом, и обсуждением его личной жизни с четой Измайловых могло запятнать его честь и достоинство.

Около десяти часов вечера, сославшись на то, что не сумею уснуть в самолете, а мне очень даже потребуются силы по прилету на Остров, я отпросилась на покой. Да, мне нужен покой, а его возможно получить только за закрытыми дверями. Завтра проснусь, умоюсь, засуну в себя круассан с сыром, и больше ноги моей здесь не будет. За елочные игрушки, конечно, спасибо, но они золотые — я их отработала в твоём, Илона, блоге. Честно!

5. Скатертью дорожка

— Бон Вояж!

Это по-французски, а по-русски — «Скатертью дорожка!» Впервые я была счастлива уехать от Илоны. Сердце не сжалось, даже когда лифт рванул вниз. И с тяжелым чемоданом я вылетела из подъезда к такси, словно с дамской сумочкой. Если от мамы я уезжала с тяжёлым сердцем, то от подруги — с самым что ни на есть наилегчайшим! Ровно в полдень самолёт поднимет меня над землей бренной, чтобы опустить уже на землю обетованную. Именно так называли Калифорнию герои Джона Стейнбека! А вот название конечного пункта назначения меня малость озадачило. Я натренировалась в его написании, чтобы заполнить, когда потребуется, бумаги на въезд в чужую страну с первого раза, а с произношением получилась загвоздка, потому что дедушка Найл поставил меня своим объяснением в тупик:

— Официально это Молокаи, потому что так записано в словаре, но если спросить местных, они уверенно скажут, что живут на острове с названием Молокай, потому что на языке их предков это означает водяной смерч, который бывает между Молокаи, Мауи и островом Ланай. Но как бы ты не сказала, тебя поймут… Я-то уж точно!

Мне хотелось в это верить! И в то, что в самолете будет съедобная еда, потому что за столом с университетской подругой в меня ничего не влезло. Ладно, даже если поголодаю сутки, не велика потеря! Буду питаться пищей духовной — лицезрением забортного пейзажа. Своевременная регистрация на рейс подарила мне место у окна, а это супер-дупер круто! Проверю, такая ли квадратная эта сельскохозяйственная Калифорния с высоты птичьего полета, как говорят говорящие картинки из интернета!

А вот мое шестое чувство меня немного пугало, потому что молчало. Я, конечно, сидела в такси ровно на том самом месте, которое отвечает за приключения, но не может же все идти настолько гладко? Или мое чувство тревожности уснуло крепким сном и проснется уже только по новому Гавайскому времени. Ну, или Тихоокеанскому в Лос-Анджелесе?