Кошка принесла пластмассовый контейнер и упаковочную бумагу. Заодно и пакет, чтобы выкинуть старые газеты!

— Не смей читать советские газеты! — то ли пошутила, то ли всё же предупредила меня Илона.

А у меня и до её замечания не возникло даже мысли вчитаться в заголовки. Хотя в другом месте или в другое время я бы с превеликим удовольствием почитала новости дней минувших. Сейчас меня интересовали прогнозы на дни грядущие.

— Выбери ты наконец, что нравится, и уберём весь этот срач до прихода мужчин.

Убирать собралась не она — в наличии имелась круглосуточная прислуга. Нянька с ребёнком спряталась в дальней комнате, чтобы не мешать нам, и малыша я так и не увидела — передо мной даже не похвастались его достижениями. Впрочем, и младенцем я видела его лишь на фотографиях. На руках держала от силы пять минут. Ладно, не мое дело! Чужая семья — потёмки, зато в прихожей достаточно света, чтобы разглядеть игрушки со всех сторон и не упасть перед мистером Бойдом в грязь лицом.

В контейнер легли серебристые домики с морозными узорами на окнах и шапкой снега на крыше, посеребрённые сосульки с фиолетовым отливом, разноцветные стеклянные фигурки Снегурочки, Деда Мороза и Снеговика, плоские часы, стрелки у которых застыли на двенадцати, шишки, малинки и вогнутые шары. Всего набралось две дюжины. Игрушки легли плотными слоями в пластик, пересыпанные упаковочным материалом. Илона принесла плотную подарочную коробку точь-точь размером с контейнер. Она легла в середину чемодана и укрылась модными тряпками. Может, такой подарок — большая глупость. Может, я ещё выкину всё это в аэропорту. А, может, мистер Бойд будет счастлив. Тогда буду счастлива и я.

— А куда ты денешь куртку?

Илона задала вопрос, который ещё вчера мучил и меня. Сейчас было найдено простое решение — убрать её в чемодан, но оно по какой-то причине не понравилось хозяйке гостеприимного дома. Мне даже не хотелось гадать, по какой именно.

— Я провожу тебя и заберу верхнюю одежду, а потом привезу, когда буду встречать…

Нет, такой материнской заботы мне даром не нужно. И сейчас я понимала, что это сыр в мышеловке: Илона найдет, что с меня стребовать или воплотит в жизнь какой-нибудь свой идиотский план по устройству моей — моей! — личной жизни. Быть подопытным кроликом я не хочу. Я не новогодний шоколадный заяц, а — ягода Рябина, и в шоколаде у меня всё будет без ее непосредственного участия.

— Ну, как знаешь! — обиделась Илона, хотя за пеленой своей непогрешимости не могла прочитать мои мысли, а отказ я объяснила просто: не хочу ее напрягать. Справлюсь сама.

Обратный билет на поезд еще не куплен, и я сумею подгадать так, чтобы из Шереметьево прямиком отправиться на Ленинградский вокзал, минуя кошачьи объятья: Кошка если не слопает, так явно поцарапает до крови, оставив на сердце рубцы.

— Готова?

Это Кошке пришло на телефон оповещение про открытую входную дверь. Квартира большая. Звукоизоляция такая, что я вообще ничего не услышала, кроме этого сигнала.

— Выдохни! — объявила она голосом римской матроны.

А я и не затаивала дыхания. Мне абсолютно плевать на то впечатление, которое я произведу на ненужного мне кавалера. Если бы можно было отказаться от платья, которое она напялила на меня для эстетики снятого ею видео, я бы предстала перед ее мужчинами в своем первозданном дешевом джинсовом виде.

Кошка взяла меня за руку. Для поддержки? Мне такая поддержка не понадобилась бы даже будь я на высоченной шпильке, а сейчас я была в домашних туфельках на малюсеньком каблуке. Стол накрыт в столовой, уже разукрашенной к празднику на западный манер, но это все равно не Кремлевская елка. Нечего расфуфыриваться!