Он замолкал между фразами, но взгляда не отводил. Это я все пыталась вырваться из игры в гляделки, но не получалось: горящий в ночи взгляд Харта гипнотизировал похлеще кобры.

— Я что-то почувствовал, когда ты обняла меня. Я…

Я не выдержала! И голос не удержала на доверительном шёпоте, хотя и собиралась.

— Ты в таком стрессе, что тебе реально без разницы, кто тебя обнимает!

— Неправда! — и у него тоже отвалился глушитель.

Он переместился ко мнение диван и снова схватил меня за запястья. Я чувствовала его горячую коленку своей — кажется, ледяной. Я находилась в состоянии почти полного оцепенения.

— Я не могу начинать отношений с женщиной, если эти отношения заведомо закончатся через месяц.

— Зачем тебе начинать со мной какие-либо отношения? Ты уедешь через неделю, и потом мы встретимся лишь на праздники… Если я не уеду домой раньше.

— Потому что я этого хочу, — Харт полностью проигнорировал фразу про свой отъезд. Про мой, впрочем, тоже. — Ты уже привыкла расставаться с бойфрендами, и возможно тебе уже не больно, и ты изначально не рассчитываешь на что-то серьезное… Вошло в привычку, во вредную.

 — Харт, хватит! Ты меня не знаешь… Ты не знаешь ничего про мою жизнь, а судишь!

— Я не осуждаю тебя, Боже упаси! — он переместился с запястий на кончики моих пальцев. — Я действительно не понимаю таких отношений. И даже не хочу их пробовать. Твой билет можно поменять, можно отменить, купить новый через три месяца… Ну сколько у тебя возьмёт времени понять, даешь ты мне шанс или нет…

— Мы знакомы всего два дня!

В моем голосе стояли слезы, они стояли и в глазах. Неужели он не видит, что я и так на грани!

— И что? Ты не обязана улетать через месяц. У тебя есть полгода! А потом можно подать на продление. Я вообще могу отправить на тебя документы по программе сезонных рабочих… У меня вечно на ферме тусуются студенты из разных стран.

— Я давно не студентка… — пыталась я удержать слёзы в глазах.

— Да неважно! Полгода, год… Ну сколько тебе потребуется, чтобы узнать меня, как человека…

— Харт, в гавайской анкете был вопрос о цели визита. Я выбрала «посещение друзей», а не «выйти замуж».

— И? Там было «друзей или родственников». Муж уже не считается родственником?

Он сделал паузу, которую я решила не заполнять.

— И это всего лишь социологический опрос… Ты могла бы заметить надпись мелким шрифтом, что заполнение обратной стороны декларации сугубо по желанию.

Я улыбнулась, но не стала ничего говорить. За меня возмущались пальмы, гудевшие над нашими бедовыми головами.

— Ты ни в чем не лжёшь, и я лгать не собираюсь. Фиктивный брак со мной не прокатит. Просто подумай, хочешь ли ты впустить меня в свою жизнь. Просто подумай…

— Мы знакомы два дня, — повторила я свой единственный аргумент.

— Я не прошу ответа сейчас… Даже если это ответ «да», потому что он будет неискренним, потому что ты меня просто пожалеешь, а мне жалость не нужна. Я от неё устал, — чеканил Харт слово за словом. — Всю жизнь меня только и делали, что жалели, никто меня никогда не любил просто потому, что я есть, а не потому что у меня нет родителей.

— А вот мне тебя не жалко, совершенно! — солгала я. — Подумай о тех, у кого нет и сотой доли того, что есть у тебя! У тебя никогда не стояло вопроса, что ты будешь есть, а моя мать не была уверена, что к концу месяца ей будет, чем меня кормить. И зачем нужен отец, который подделывает справки о зарплате, только бы не платить алименты, и ему плевать, будет у его дочки подарок под ёлку или нет. Он ни разу мне ничего не подарил к Новому году!