— Где ты их взял? — спросил Харт, проходя у меня за спиной с молотком.

— В магазине, где ещё? Туди ездил в Каунакакай и спросил, надо ли мне что-то. Его жена снова спекла банановый хлеб. Можете чай заварить, если голодные.

— Мне казалось, что тут нет этих орехов.

— С чего вдруг тебе казалось? — повысил голос Найл. — Ты хоть раз был здесь в магазине? Я заказал ещё орехов на ферме, но хозяин сейчас в нашу сторону не едет. Но, может, вы сами заберёте заказ? Заодно Джулия посмотрит, как растёт макадамия. Иди уже ставь эту чёртову ёлку! Ты же ещё на пальму лезть собрался.

— Да, собрался! Достань из гаража гирлянды! — почти что выплюнул Харт и с визгом задвинул решетку на двери.

Я, как дура, продолжала стоять на кухне подле ржаного хлеба из пекарни в Гонолулу, боясь расплескать воду в дрожащих руках. Харт действительно большой кейки, ребёнок. Возможно, именно поэтому мне так больно за него. 

29. Чужое чистое белье

— Джулия, ты в порядке?

Я вздрогнула, точно Найл подкрался ко мне со спины, хотя прекрасно видела, как мистер Бойд взял нож, чтобы нарезать кекс. Чего тогда я вздрогнула? Да просто он не дал мне досмотреть кино про подростка, у которого в самый сложный период взросления постоянно выбивали почву из-под ног и все от большой заботы о нем. А этот ребёнок до сих пор не знает, что такое быть любимым. Как, наверное, и любить. Одному деду угождал, чтобы его не наказали по всей строгости законов казармы, а второму — чтобы не отправили обратно в опостылевший дом. И совсем уж незнакомому мужчине, чтобы не попасть в островную деревню или… Все же этот Брайан сумел подарить несчастному Харту любовь как сделал бы отец? Хотелось бы в это верить. В то, что хоть немного, но Харт почувствовал себя в очередном новом доме в своей тарелке.

А в моей тарелке тем временем появился кусок тёмного кекса с вкраплениями красных ягод и ещё много чего непонятного, но вкусный пряный аромат уже достиг моего носа. Совсем не длинного и не любопытного, я никуда его не совала: меня против воли ткнули им в чужое белье, пусть и тщательно выстиранное.

— Со мной все хорошо, — врала я с американской улыбкой. — Не переживайте, просто… Длинный день.

— Хочешь поспать в гамаке на ланайе? На патио, извини. На Гавайях сам не замечаешь, как начинаешь вставлять местные словечки.

— Я не хочу спать. Ну… Я устала, но хочу дотянуть хотя бы до девяти. Думаете, мне это не удастся?

— Если съешь кекс… Возможно, — усмехнулся Найл. — Он вкусный. Это гавайский вариант. В обычном только бананы и грецкий орех, а тут ещё кокос, ананас и сушеная вишня. Завтра соседка обещала принести кекс с макадамией, раз у меня гости.

— Мне неловко… — проговорила я, косясь на дверь, за которой Харт ставил ёлку в специальный таз. — Не стоит так меня баловать.

По лицу Найла скользнула очень скользкая улыбка.

— Это не из-за тебя. Здесь просто так принято… В Штатах. Поддерживать семью, в которой кто-то ушёл в мир иной, первые полгода домашней едой, как бы показывая, что человек не остался один на один со своей бедой. Мне долго пришлось объяснять соседям, что из-за болезни я на специальной диете. В этом хлебе официально нет сахара, но, как по мне, местные клубничные бананы в тандеме с ананасом дадут фору любому подсластителю. Попробуй! Чего ждёшь? Или кого? — Найл бросил короткий взгляд на дверь. — Этот ещё долго там провозится.

Но дед ошибся. Харт почти сразу открыл дверь, втащил ёлку в дом и поставил в дальний угол позади длинного обеденного стола.

— Закрой, пожалуйста, москитную сетку! — Найл немного повысил голос, явно отчитывая внука, позабыв, что тот давно не «кейки». — Я встретил сегодня на кухне мышку. Уже поставил пару мышеловок, но не мешало бы внепланово обрызгать весь дом.