— Ничего плохого. Ты очень красивый, и ты это знаешь, но… Я с трудом поверила, что тебе двадцать пять. Ты выглядишь на двадцать. Но внутренне ты намного старше…

— Так почему Рио этого не видела?

— Может, она слепая? А, может, она просто не твоя половинка. Ты же сам сказал, что пришёл не к ней, а к ее отцу. Может, она и относилась к тебе больше, как к брату… Харт, я не могу обсуждать девушку, которую не знаю.

— Спасибо. Мне действительно интересно послушать твои мысли. Ты намного лучше разбираешься в жизни, чем я. Я знаю слишком мало людей, и все эти люди слишком много обо мне знают, чтобы быть объективными. Они меня жалеют, и я это чувствую.

— Я тоже теперь непростительно много о тебе знаю…

Харт хмыкнул, но не бросил на меня испепеляющего взгляда: вообще на меня не посмотрел.

— Я просто не хотел, чтобы ты узнала это с другой стороны. По правде сказать, ты знаешь обо мне намного больше, чем тот же Найл, как бы смешно это ни звучало.

— Харт, давай больше не будем обсуждать твою личную жизнь, ладно? — спросила я с ничем не прикрытой надеждой.

Впереди встали зелёные горы, четыре вершины, одна чуть выше другой, укрытые пышными белыми облаками. Ещё пять минут и мы дома. Дома — смешной мозг, как он мог такое подумать?!

Найл встречал нас на дорожке, ведущей к дому. Если бы поливал цветы, я бы ещё поняла, а так что он тут делает? Мы не звонили ему, как и он нам.

Харт первым вышел из машины и сразу полез на крышу, чтобы снять дерево.

— Я думал, ты пошутил, — услышала я голос Найла, пока собирала в рюкзак подсохший купальник и скручивала полотенце.

— Разве я когда-нибудь шучу?

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты шутил, а не делал глупости на полном серьезе! Что ты сделал со своей головой?

— Подстригся. Не заметно?

— Слишком заметно! Я думал, ты ненавидишь короткие волосы. Тебя завербовали в морскую пехоту?

— Ну… Меня не поняли. Вместо русского, мне стоило выучить японский. Или хотя бы гавайский.

— Тебе б для начала английский стоило б выучить. Можно смело сказать, что ты ни одного языка не знаешь. У нас в старших классах по английскому был довольно интересный учитель, — это Найл говорил уже мне, не помогая внуку отвязывать ёлку. — Когда он задал нам написать фантастический рассказ, то дал на него полгода, потому что мы должны были найти газету, которая бы согласилась его опубликовать за гонорар, без публикации и чека от финансового отдела редакции высший балл нам не светил. Этому, — Найл кивнул в сторону внука, — не светило никакого, если бы я не писал сочинения за него.

— Боже, у меня же нет степени в журналистике, что ты от меня хочешь! У меня все учителя были из сельской местности, и у всех моих одноклассников была расписана жизнь наперёд: сменить отца в семейном бизнесе. И хватит говорить Джулии, какой я дурак. Она сама может это увидеть и без твоей помощи!

— Твоя японка постаралась, — Найл потрепал внука по оставшимся волосам, — не оставить никаких шансов на союз Америки с Россией… А, ну правильно… Это такая тактическая внезапная атака на Перл Харбор.

Харт замер с ёлкой на плече. Я тоже, но с рюкзаком. Найл же, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Ну, в другой раз два раза подумаешь, прежде чем лететь в Гонолулу, когда можно обойтись пальмой и местным цирюльником. Джулия, пошли!

И я пошла. Харт понёс ёлку на задний двор.

— Джулия, хочешь минералки с лимоном?

Я протянула руку скорее машинально и чуть не опрокинула на себя стакан, помутневший от добавленного в воду лимонного сока.

— Я купил для тебя ржаной хлеб.

Действительно на столешницу лежала тёмная буханка, а рядом коробка со стаканчиками орехов, которые купил для меня Харт.