Все вокруг принялись за уборку. Нас построили перед большим зданием, когда с топотом и перезвоном прискакали царь Филипп и его свита в шлемах с гребнями и развевающихся накидках. Я узнал Филиппа, поскольку тот был одноглазым. Это был большой сильный человек со множеством шрамов, с густой курчавой бородой, черной, но уже седеющей. Он спешился, обнял сына, коротко приветствовал Аристотеля и спросил Александра:

– Хочешь принять участие в осаде?

Александр завопил от радости.

– Фракия покорена, – сказал царь, – но Византий и Перинф выступили против меня из-за интриг Афин. Надо, чтобы перинфяне озаботились чем-то еще, кроме подношений царю Персии. Пора тебе узнать запах крови, юноша; хочешь поехать?

– Да, да! Можно моим друзьям тоже?

– Если они захотят и их отцы им позволят.

– О, царь! – произнес Аристотель.

– Что такое, долгоногий?

– Я надеюсь, фто это не конец обучения принца. Ему еще многому предстоит научиться.

– Нет, нет; я отошлю его, когда город падет. Но он приближается к возрасту, когда ему следует узнать дело, а не только твою изысканную мудрость. А это кто? – Филипп поворотил свой единственный глаз ко мне.

– Зандрас из Индии, философ фарфаров.

Филипп дружески усмехнулся и похлопал меня по плечу:

– Хайре! Приезжай в Пеллу и расскажи моим генералам об Индии. Кто знает, может, нога македонца еще ступит на индийскую землю.

– Было бы полезнее узнать что-то о Персии, – заметил один из офицеров Филиппа, приятный на вид мужчина с рыжеватой бородой. – Этот человек наверняка проходил ее. Что скажешь, парень? Проклятый Артаксеркс все еще прочно сидит на троне?

– Я очень мало об этом знаю, – ответил я, и сердце мое заколотилось, чувствуя угрозу разоблачения. – Я обошел самые северные пределы владений великого царя и видел не много больших городов. Я ничего не знаю о их политике.

– Вот как? – удивился рыжебородый, окидывая меня подозрительным взглядом. – Мы об этом еще поговорим.

Они всей толпой вошли в большой дом, где суетились повар и прислужницы. Во время обеда я оказался между Неархом, маленьким критским другом Александра, и латником, который не говорил на аттическом наречии. Так что разговаривать мне было особо не с кем, и я не мог следить за беседами между группами во главе стола. Я так понял, что они обсуждали политику. Я спросил Неарха, кто эти генералы.

– Большой, справа от царя, это Парменион, – сказал он, – а тот, с рыжей бородой, это Аттал.

Когда забрали еду и все начали выпивать, Аттал подошел ко мне. Латник уступил ему место. Аттал уже выпил много вина; от этого он слегка качался, но с курса не сбивался.

– Как ты шел через владения великого царя? – спросил он. – По какому маршруту?

– Как я сказал тебе, по северу, – ответил я.

– Тогда ты должен был проходить Урук.

– Я… – начал я было, но остановился.

Аттал, вероятно, устраивает мне ловушку. Что, если я скажу, что да, проходил, а Урук на самом деле расположен к югу? Или предположим, что он там был и все знает об этом месте? Многие греки и македонцы служили наемниками у великого царя.

– Я проходил через множество мест, названия которых никогда не мог толком разобрать, – сказал я. – Я не помню, был ли Урук среди них.

Аттал зловеще улыбнулся сквозь бороду:

– От твоего путешествия мало проку, если ты не помнишь, где был. Ну-ка, расскажи мне, слышал ли ты о беспорядках в северных провинциях.

Я уклонился от вопроса, хорошо приложившись к вину, чтобы скрыть свою нерешительность.

Я делал это снова и снова, пока Аттал не сказал:

– Ну, хорошо, возможно, ты действительно ничего не знаешь о Персии, как ты утверждаешь. Тогда расскажи мне об Индии.