— А ну, что стала языком чесать! — баба Хрися вошла в дверь и тут же замахнулась на горничную. — Пошла отсюда!

Помолчала, пока дверь не закрылась, осмотрелась, взглянула на Ладу и села на грубо сколоченный табурет.

— Ну, что надумала? — спросила, смотря на лампу.

— Я не могу выйти замуж за Тихона, Христина Гореславовна, простите, но мне другой люб. Он и отец мой деньги собирали, чтобы выкупить меня.

Что тут скрывать! Остаётся уповать на милость барина с барыней и на молитвы.

— Скажите, Христина Гореславовна, что мне делать? Подсобите если не делом, так советом.

— Ишь, как заговорила! Откуда велеречивость взялась, как соловей поёшь! — усмехнулась баба Хрися, хлопнув ладонями себя по изуродованным болезнью коленям. — Советом, так и быть, помогу. Орла твоего, яхонтового, в солдаты забреют, так барыня сказала.

Лада ахнула и закусила нижнюю губу до крови и сидела ни жива ни мертва. Нет, за два дня они узнать про Богдана не могли! Она никому из девушек здесь про него не сказывала.

— А ты думала, что никто не следит, с кем и как девицы барыни проводят время, пока она отдыхать изволит! Знаю я твоего Богданку! В солдаты ему самая дорога, раз решил девок дворовых портить без спросу! Не спорь.

Лада и не спорила. Сидела тихо, пошевелиться не смела. Соображала: раз пришли к ней разговоры вести, значит, в её силах изменить судьбу. И все слова, которые заготовила в своё оправдание, вдруг сделались лишними, о чём говорить, как мечтать, когда возлюбленному из-за неё опала грозит.

Лада полагала, что согнать с земли могут, ну так они с Богданом в другой земле прокормятся, кузнецы везде нужны, а тут беда подкралась, откуда не ждали!

— Но коли по доброй воле откажешься от него, под венец пойдёшь, то будет всем лучше. И твоего в покое оставят. Только решай быстро!

— А Богдан? Могу с ним повидаться напоследок?

— Сказано, не дури! — баба Хрися тяжело поднялась на ноги и переваливающейся походкой направилась к двери. — Через час за ответом приду!

2. Глава вторая. Выбор

1

Поначалу Лада даже не думала отказываться от жениха, кого выбрало сердце. Раз бабу Хрисю прислали увещевать непокорную, значит, зачем-то понадобилось её согласие, стало быть, отец Дионисий с Богданкой уже добрались до барина и попросили о милости. Барин, Мирон Велимирович, перед которым трепетала вся округа, был крут в гневе, но Бога боялся. Пожертвовал на местный храм за все года столько же, сколько стоила вся деревня Красные Ветрила.

Священнику богобоязненный перечить не посмеет, отец Дионисий почитался местными чуть ли не святым, если бы не грозил за то грехом лицемерия и карами небесными на головы тех, кто не понимает закон Божий не из заблуждения, а по льстивой надобности. Суровый был отец Дионисий, хотя скоро, он сам так говорил, призовёт его Отец Небесный.

И всё же пока не призвал Ладе и Богдану на радость. Его покойная супружница не зря матери Лады пообещала, что обвенчают дочь в свой час в той самой церкви, где и крестили. Лада почему-то не любила бывать в храме, неуютно ей там становилось, зябко, образы со стен смотрят осуждающе, вот того и гляди пальчиками погрозят, так в детстве казалось. А после в девичью пору стало мерещиться, что святые и даже Богородица смотрят на неё печально, будто нет спасения заблудшей душе.

Лада пробовала молиться, желая доверить решение своего вопроса высшим силам, но сама чувствовала: за словами — пустота. Когда прошло достаточно времени, чтобы баба Хрися вернулась, в замке повернулся ключ. Лада встала на ноги, чтобы гордо отвергнуть все сделки с совестью и с сердцем, но в чулан пришла не нянюшка хозяйки, а Глафа.