Не откладывая дела в долгий ящик, Иван Иваныч под каким-то невинным предлогом заманил супругу в спальню и там, решительно преодолев робкое сопротивление, овладел ею. И победил. Дважды. А потом, изнурённый непривычным подвигом, тут же уснул. О чём он думал в это время, осталось доподлинно неизвестным. А супруга ещё долго перебирала его реденькие волосики, которые представлялись ей в эту минуту настоящими кудрями, и глаза её светились, а в голове брутальный Ярослав Евдокимов пел про фантазёра.

Было бы не совсем уж правдой сказать, что состоявшаяся на пустыре встреча только таким вот образом и отразилась на жизни Ивана Иваныча. Прежде всего, он желал повторения. Неотвязно и безнадёжно. С этой целью он при любой возможности шастал по пустырю. А если оказии не подворачивалось, создавал её сам. Теперь любой выход из дома, даже если идти надо было в другую сторону, начинался с пересечения «точки Х», как в конспиративных целях решил он называть место происшествия. И всё-таки все усилия были напрасны – прекрасная «Она» больше не появлялась. Дома тоже всё шло кое-как. Превратно истолковав удивительное поведение супруга, Тамара Михайловна опрометчиво вознадеялась на продолжение чудес. Они, увы, оказались одноразовыми. А когда она после долгих ожиданий и намёков прямо выложила супругу свои претензии, он странно посмотрел на неё прояснившимся взглядом и воскликнул:

– Всё правильно, дорогая! Надо полностью восстановить исходные условия!

И умчался из дома без шляпы.

Иван Иваныч рассуждал таким образом: день недели, время, одежда, настроение, погода, номер автобуса – всё должно быть, как тогда, даже почему-то запомнившийся бородатый водитель. Не будем утомлять читателя подробностями изысканий. Напомним лишь, что наш герой являлся исключительным занудой, и морока со скрупулёзным подбором перечисленных компонентов (а также ещё некоторых) в необходимой конфигурации и пропорции не могла сломить его стремления к вожделенному результату.

И, наконец, вот оно: марево, женщина, амброзия! Всё, как в первый раз! Но только на мгновение, после которого – холодная купель. А вы можете себе представить, как это – после амброзии и в холодную купель? Не можете? Ну, и не старайтесь – отвратительно. Когда Иван Иваныч смог хоть сколько-нибудь соображать и зрение вернулось, Прекрасная Нимфа всё ещё стояла перед ним. Прекрасная – и холодная, как статуя. А как же поцелуй?

– Почкин, прекрати свои эротические фантазии, – бестелесный голос из ниоткуда прозвучал в его голове без посредства речевого аппарата красавицы, – они мешают корректной синхронизации.

Иван Иваныч обалдело хлопал глазами. Он ещё не вполне очухался, и всё его существо требовало одного – продолжения банкета, в смысле – ещё амброзии.

– Никакой амброзии! – твёрдо сообщил голос. – Тебе необходимо сосредоточиться и войти в резонанс.

Происходящее сразу же перестало нравиться Ивану Иванычу. Ни в какой резонанс без амброзии ему не хотелось, совсем даже наоборот. Как-то к месту вспомнилась его любимая поговорка на все случаи жизни – о поиске приключений на свою… в общем, эту самую.

– Доискался! – дрожащим голосом произнёс Иван Иваныч и попытался тайно осенить себя крестным знамением. Он представил ситуацию со стороны: поздний вечер, темень, обнажённая женщина – и привычная трусоватость завладела его сознанием. А если полиция?..

Сейчас же в отдалении, будто в ответ на его мысли, прокрякала полицейская сирена.

– Я не женщина. И перестань вибрировать…

– А?..

Голос между тем продолжал:

– Для того, кем я являюсь, в вашем мире нет названия. Это ты с первого момента нашего контакта ошибочно определил мою сущность, так что мне некоторое время придётся побыть в этом образе.