Многочисленные пни свидетельствовали о том, что Альберто исполнял свою работу честно. Сад был слишком запущен, и все же отец выпилил все лишнее, обрезал и, тем самым, продлил жизнь старым апельсиновым и лимонным деревьям. Посадил несколько мандаринов и персиков. Выкорчевал олеандр. Последний был столь же прекрасен, сколь и ядовит, это Лючия помнила с детства. Однажды она принесла домой цветущую веточку и получила от отца такую взбучку, что зареклась прикасаться к этому растению. Альберто в тот день заставил ее трижды вымыть руки с мылом, прежде чем пустил за стол, а мама все равно кормила с ложечки как маленькую девочку.

– Лючия! – позвала Ноэлия, одна из дочерей Ренаты. – Идем обедать!

Вдвоем они пришли на кухню, где за большим столом, накрытым яркой цветной скатертью, уже собрались остальные работники поместья. Перед каждым стояла чашка с супом, но никто не спешил начинать трапезу.

– Ты будто всю пенникеллу[1] собралась работать! – пошутил Джузеппе. Остальные поддержали его смехом. – Мы тут не работорговцы какие-нибудь, чтобы издеваться над тобой, да и хозяин не скоро вернется. Не спеши.

Он произнес короткую молитву. Лючия вслед за ним перекрестилась и пожелала всем приятного аппетита. Она успела проголодаться и с нетерпением ждала обед, но сейчас едва ли ощущала вкус густого овощного супа, риса с рыбой или аромат ноздреватой чиабаты[2]. Мужчины и женщины шутили, смеялись, но чего-то словно не хватало или же так казалось только Лючии.

Она ушла одной из первых. Вернулась в комнату. Села к окну. Слова Джузеппе не выходили из головы. Отсутствие князя, вопреки ожиданиям, не радовало. Если его не будет неделю, а то и больше, как ей получить место садовника? Кто примет решение? Вряд ли управляющий оставит ее без согласия хозяина. Оба видели в ней лишь выскочку, взбалмошную девчонку, которая возомнила себя равной мужчинам. Она же была уверена, что ни в чем не уступит им.

Мысли о том, что будет с семьей, если она не получит работу, угнетали. Лючия уже не находила себе места, не зная, сыты ли они, как чувствует себя отец, не обидел ли кто-то малышку Клару. Сегодня только вторник. Впереди еще три дня, в течение которых она не увидит близких, всего три дня, за которые она должна убедить хотя бы управляющего в том, что способна заменить отца.

Как не вовремя уехал дель Росси, вновь подумала она.

С трудом дождавшись окончания пенникеллы, Лючия поспешила в сад. Работа была единственным, что позволило ей отвлечься от переживаний за семью и навязчивых мыслей о хозяине поместья, мужчине, который и за человека ее не считал.

– Санта-Мария! – воскликнула она. – Обещаю не пропускать ни одной воскресной службы и поставить тебе самую большую свечу, только дай мне сил!

В чем именно она просила помощи, Лючия затруднилась бы ответить, но в любой ситуации обратиться к святым считала не лишним. Ее молитва была услышана, но не тем, на кого она рассчитывала.

– Быстро ты утомилась, – произнес Пепе. – Еще и работать не начала, а уже жалуешься.

– Тебе-то что? – в тон ему ответила Лючия. – Не твоей помощи прошу.

– Попросила бы по-хорошему, я, может, и помог бы.

Он криво улыбнулся. Его взгляд блуждал по телу девушки, задержавшись на груди. Несмотря на плотную ткань платья, неглубокий вырез, скрывавший даже ключицы, Лючия чувствовала себя обнаженной и беззащитной. Мужчины и раньше интересовались ею, делали комплименты, приглашали на свидания, но только Роберто позволял себе такие оценивающие взгляды. Теперь и Пепе.

– Обойдусь!

Лючия вернулась к прерванному занятию. Надеялась, что так быстрее избавится от неприятного общества, но парень не спешил уходить. Стоило ей только повернуться, как Пепе пнул сложенные в кучу ветки, разметав их по земле. Растянув в ухмылке толстые губы, ждал, что она ответит, как себя поведет.