– Видишь, как ты умеешь ждать! – ответила Лючия, обнимая малышку. – А теперь рассказывай, как вы тут живете.

– Без тебя грустно. Папа не хочет со мной играть.

Девочка надула губки. Лючия развернула сестру спиной, взяла гребень. Осторожно, локон за локоном, принялась расчесывать кудрявые волосы. Продолжила расспрашивать об отце.

Альберто, по словам Клары, недолго бездельничал, хотя состояние здоровья не позволяло ему работать в полную силу. Вскопал участок перед домом, посеял семена цветов и душистых трав на продажу.

– Вы с папой поменялись местами, – добавила Клара. – Теперь ты садовник, а он цветочница.

– Где сейчас папа? – уточнила Лючия. Боялась, что он снова ушел на пристань или отправился в таверну. "Дружков", готовых угостить или выпить за чужой счет, там всегда было достаточно. – Он часто оставляет тебя одну?

– Нет! Он помогает тете Ангелике. Меня тоже звал, но я не пошла. Я тебя ждала.

Девочка повернулась к сестре, поднялась на носочках и чмокнула ее в щеку. Не дитя, а ласковый котенок!

Лючия могла бы долго сидеть с ней, но дела не ждали. Переодевшись в повседневное платье, она занялась домашними делами. Смахнула пыль и паутину, вымыла пол, постирала вещи.

Клара, как могла, старалась помочь, но больше мешала и требовала к себе внимания.

Наконец, когда все было вымыто, постирано, убрано, Лючия позволила себе короткий отдых. Села на скамью у дома, закрыла глаза. Еще несколько минут, подумала она, еще немного, а потом готовить ужин.

– Вернулась? – голос Альберто прозвучал слишком громко. – Почему на улице сидишь?

Потому что ты выгнал меня из дома, хотела ответить Лючия, но заставила себя промолчать. Первые слова, резкие и необдуманные, еще больше отдалят их. Она хотела мира.

– Греюсь на солнышке. Посидишь со мной?

– Идем в дом. Сеньора Ангелика лазанью передала. Всем хватит.

Сначала за столом стучали только ножи и вилки. Потом заговорила Клара о разноцветных бабочках. Лючия поддержала ее. Альберто ничего не оставалось как присоединиться к ним.

О былом единстве пока говорить было рано, но первые шаги навстречу друг другу были сделаны.

***

– Вставай, вставай, вставай! – повторила Клара едва ли не сотый раз. Потянула одеяло. – Ты обещала отвести меня к фонтанам.

Лючия с удовольствием поспала бы еще несколько часов. Вчера за один день она сделала столько работы, сколько обычно выполняла за неделю. Поясница болела, как и запястья, но не лежать же весь день в постели. Пришлось встать, умыться и через силу съесть несколько булочек с чаем.

Закончив завтракать, Лючия попросила сестру подождать ее на улице. Сама осталась с отцом. Достала мешочек с деньгами, из которых оставила себе лишь несколько монет.

– Возьми, – протянула их отцу. – Я честно работала, чтобы получить их.

Альберто мягко оттолкнул руку дочери. Опустил глаза, в которых блеснули слезы.

– Папа, пожалуйста!

– Я не калека и не последний человек, чтобы брать деньги у дочери.

Лючия подняла глаза к нему: он скорее умрет, чем поступится своей гордостью. Жаль, что о Кларе не думает.

– На время, – добавила она, выдавив улыбку. – В долг возьмешь?

Ей была неприятна даже сама мысль. Лючия чувствовала себя корыстным ростовщиком, но не знала, как еще убедить отца.

– Половину, не больше, – неожиданно согласился он. Отсчитал ровно столько, остальное отдал дочери. – Как встану на ноги, все отдам. А теперь иди. Сестра заждалась. Все неделю только о тебе и говорила.

– А ты, папа, вспоминал обо мне?

– Разве о тебе забудешь?

Лючия улыбнулась, хотя так и не поняла, скучал ли отец по ней или вновь укорял за сходство с матерью.