— Помню, – нахмурился я.

Всегда считал это идиотизмом – дома рожать. Но в тот день чужая глупость спасла жизнь Сони.

— Это же Дарина рожала! Мама бегала по соседям. У нас же часто жильцы меняются, вдруг врач какой заселился. И вот, повезло, встретила эту повитуху. Мама говорила, что она духовная акушерка, может вообще шарлатанка, но мне помогла. Я, правда, этого вообще не помню. Но, согласись, получилось странно? – мягко улыбнулась она мне. — Дарина мне жизнь спасла тем, что рожала в тот же день, что и я. Как и Лёвушка. И они с Марком с совсем небольшой разницей во времени на свет появились. А теперь оба они у нас живут. Забавная штука – судьба, скажи?

Я кивнул, выслушав Соню. Да, поразительно что оба мальчишки теперь у нас, и… черт, что-то не так. Дарина рожала дома, Соня тоже.

— Одна акушерка, – пробормотал я, но Соня восприняла это как вопрос.

— Да, я же сказала.

Одна акушерка. Один дом. Две рожающие женщины, одна из которых наркоша, а вторая отключилась от боли. Два младенца. Мать Сони, давно уже мертвая, и…

Нет, не может быть!

— Сонь, а что за акушерка? Ты знаешь ее контакт? – спросил я.

— Зачем тебе?

— Просто ответь.

— Нет, – пожала она плечами. — Я даже имени не знаю, если честно. Не помню ее. Мама знала, Дарина, наверное, знает. А теперь ответь, зачем тебе это?

Затем, что я, кажется, понял кое-что важное, либо же я схожу с ума, и придумываю детектив на пустом месте. Но, в любом случае, как мне Соне сказать, что возможно, Марк не ее сын?!

Если это неправда, она зря разнервничается.

А если правда, то вынесет ли она это?!

Вот черт.

— Зачем? Поблагодарить ее нужно. Говоришь, Дарина должна знать имя-фамилию повитухи? Давай прокатимся до ее дома?

Дарины дома не оказалось. Кристина сказала, что девушка ушла «гулять», а значит, придет утром.

Вернее, приползет, переночевав в каком-нибудь притоне.

Утром мы снова поехали сдавать анализы, и у нас с Марком взяли не только кровь, но и слюну.

— Ты как? – Соня прикусила губу. — Не…

— Не стану ли я снова тебя упрекать и заставлять признаться? Нет, – поморщился я.

Черт!

Вчера вечером я снова забрал детей, из-за чего Соня кипела, как чайник, и тихо, а иногда и не очень тихо, возмущалась, что я потерял совесть, и она тоже хочет с мелкими возиться. Обычно я был рад именно этому – просто играть с детьми, вызывать у них смех, укачивать. Меня мелкие всегда любили, да и я сам детей как-то больше люблю, чем взрослых. И когда Марка кормил, баюкал, утешал, я забывал на время, что он «нагулянный».

Обычно да, я просто играл с ними, и сам из-за этого успокаивался. Так на меня мелкие и Соня действовали. Но вчера…

Вчера я по-настоящему искал не только свои черты, но и черты Сони в детях. Искал, и находил их, но не в Марке, а в Лёве. Губы у него мои, и цвет глаз тоже, а вот форма их чуть миндалевидная, как у Сони. Скулы мои, немного азиатские, выступающие. Все это смягчено, чуть смазано, это не взрослый, не подросток, это почти младенец, но если смотреть, то увидишь.

И я увидел. Или просто хотел найти? Родного сына и оправдание Соне?!

— Хорошо что не будешь, а то я уже устала, – слабо улыбнулась она, и я впервые за долгое время вгляделся в глаза бесконечно-любимой девушки.

Позже к любви примешалась ненависть, но любовь-то не прошла.

А в ее глазах теплота, усталость и разочарование.

Что в них будет, когда она узнает, что Марк не ее сын? И что наш ребенок столько месяцев был в руках наркоманки? Что именно я позволил этому случиться?!

— Дедушку выписывают, – вскрикнула девушка. — Он мне написал, уговорил врачей домой его отпустить. Кам?