– Я не жду, что ты простишь, – шепчет она тихонько. – Я просто… хотела, чтобы ты знал. Ты был моей единственной любовью. Самой сильной. Самой-самой.

Ее губы почти касаются моего уха. Ее легкое дыхание на моей щеке. И сам не понимаю, как перехожу эту грань. Просто в следующий момент мои губы накрывают ее губы.

Лида вздыхает тихо, будто не ожидала. Чувствую, как трепещет в моих руках, как дрожат ее пальцы на мой щеке. Одной рукой прижимаю к себе. Горько-сладко целую.

Отрываюсь от ее губ нехотя. Внутри все саднит, будто вспахали старую рану.

– Зайдешь? – выдыхает прерывисто мне в губы.

15. Глава 10

Виктор

Предложение Лиды застает врасплох.

Подняться к ней в номер? Закрыть еще один гештальт? А потом ехать к жене, смотреть в глаза ей и нашим детям?

Бля-я-ять! За что такие искушения?

На секунду прижимаю Лиду к себе еще крепче, слышу запах ее кожи – нежный, чуть сладковатый, совсем такой же, как раньше.

Перед глазами диафильм с кадрами из нашей бурной юности. Лида чувственная, податливая, стонет и извивается подо мной.

Член встает колом и готов уже прожечь ткань брюк.Делаю медленный выдох. Отступаю на шаг.

– Нет, Лид, – голос хрипит, но я смотрю ей в глаза и говорю твердо, чтобы не осталось иллюзий. – Ты для меня навсегда останешься особенной. Но у меня жена.

На ее лице снова начинает дрожать улыбка, но в глазах разочарование.

– А ты… любишь ее? – тихо спрашивает.

– Да. Люблю. Прости.

Она медленно кивает. Прижимается щекой к моему плечу:

– Я рада за тебя, Вить. Ты это заслужил.

Стоим так еще минуту, обнявшись. Затем вручаю ей букет роз и открываю тяжелую дверь “Астории”:

– Ну, пока, – киваю сдержанно.

– Пока, – отвечает тихо, бережно прижимает к груди букет.

Цокает шпильками прочь по глянцевому полу лобби. Теплый свет ламп заливает ее стройную фигурку, а я держу дверь и смотрю вслед, будто уходящему вдаль поезду.

Вдруг Лида останавливается на секунду, оглядывается. В глазах мелькает что-то теплое, похожее на надежду или мольбу.

Поднимаю руку в прощальном жесте.

Она улыбается, глаза полные слез. Вытирает щеку ладонью и семенит к лифтам с букетом наперевес, больше не оглядываясь.

Замечаю на себе косой взгляд швейцара. Смотрит понимающе, но все же будто зашел на его территорию.

Киваю ему, отпускаю дверь. Она закрывается с глухим стуком. Как и эта глава моей жизни.

Стою у входа в отель под красной маркизой. Холод пробирается под пиджак, ежусь. Ночи в Питере еще прохладные.

Руки в карманах. В голове пусто и тяжело. На душе тоже гиря.

Знаю, что поступил правильно. Поступил по совести. Лидка всегда занимала особенное место в сердце. Но Вера – мой выбор. Моя жена. Мое настоящее. Я и так уже ей соврал.

Горько! Даже накатить снова охота. Или сигарету. Хоть курить давным-давно бросил.

Кидаю взгляд на ожидающее меня желтое такси. Надо вернуться к ресторану, вызвать «трезвого водителя» да ехать домой, к семье. Верка заждалась уже, и завтра дел – миллион.

Но все-таки отпускаю такси. Решаю пройтись. Пару кварталов. Проветрить башку. Не могу в таком состоянии вернуться к жене. В голове еще полный сумбур.

Иду мимо витрин, старых парадных с облупленной лепниной, мимо цветочной лавки, которая все еще открыта.

Останавливаюсь. Захожу.

– Вам помочь? – спрашивает сонно продавщица.

– Угу. Мне роз. Самых лучших.

***

Вера

– А она мне и говорит: “Елена Васильевна, главный бухгалтер!” Ты прикинь?! – вываливаю все в трубку Машке, подруге, захлебываясь словами. – Он мне, получается, все наврал! Пароль в телефоне сменил, намарафетился и к бабе своей побежал. А мне лапши на уши навешал – «проверка» у него!