Джина склоняет голову к груди, скользит по мне холодным змеиным взглядом:

– Дэллия, значит? – протягивает ласково. – Ухоженная красавица. В дорогой одежде. Вам тут не место. Где ваш мужчина? О, не отвечайте, давайте, я угадаю! Ищет сбежавшую жену, которая и его любимых детишек с собой прихватила. Ай-яй-яй, как нехорошо! Но ведь это далеко не самая страшная ваша тайна, не правда ли, Дэллия?

Она подаётся вперёд и всматривается мне прямо в глаза. Барабанит острыми ноготками по дереву.

Так убедительно говорит, будто и впрямь знает про мой запрещённый дар.

Но теперь это невозможно! Просто блеф.

И всё-таки сердечко царапает ледяными коготочками страха. Ксандар разбаловал меня. С ним я давно перестала бояться быть пойманной. В логове самого страшного хищника оказалось безопаснее всего.

А вот сейчас мне действительно страшно. Впервые за долгое время. Этот внезапный допрос заставляет растеряться и запаниковать. Мне страшно за детей. Что с ними будет?

Была бы одна – дала бы отпор так, что ей бы мало не показалось, но сейчас? Я давно не практиковалась в своём даре, не было надобности.

Что, если что-то пойдёт не так? Лучше не разжигать конфликт, а избежать его.

Первая отвожу взгляд. Отворачиваюсь и встаю:

– Приятно было познакомиться, но мне пора.

– Я так не думаю, – пальцы Джины хватают моё запястье, смыкаются на нём холодными тисками. – Сначала ты заплатишь мне за молчание, Дэллия. Возьму недорого. Всего лишь всё, что у тебя есть. По-моему, выгодная сделка. Как считаешь?

9. 2.2

Так вот оно что! Всего-то.

Просто решила сходу подзаработать лёгких денег, Шерлок ты мой доморощенный?

А я себя уже накрутила!

Мужчина на лютне заводит новую мелодию. Несколько посетителей ему подпевают. На нас никто не обращает внимания, оно и к лучшему.

Наклоняюсь к самому лицу новой знакомой, проговариваю, глядя ей в глаза:

– Что, если я никуда не сбегала? – поднимаю бровь, наблюдая за её реакцией.

Джина подозрительно прищуривается:

– За дуру меня не держи! – она чувствительно впивается пальцами в метку истинности у меня на запястье, и я замечаю в её глазах огонёк зависти. – Ни один дракон не откажется от своей истинной добровольно. Ты просто сбежала-а-а! Скрыла метку и вьюх! Только тебя и видели! А бедолага явно ищет тебя и вознаградит любого за нужные сведения!

– Аха-ха-хах! – запрокидываю голову и искренне смеюсь. Наверное, это нервное. – Ты забавная! Веришь в сказки про верных и любящих принцев-драконов! Мой не такой. Он выгнал меня вместе с детьми и назвал мусором. Сказал, что убьёт, если попадусь ему на пути. Как тебе такая истинность, всё ещё мне завидуешь?

Засовываю руку в карман, разворачиваю пергамент и сую ей прямо в глаза документ о расторжении брака:

– Вот! Моя вольная! Теперь спокойна? Никто не купит твои доносы, потому что я никому не нужна! Надеюсь, я сполна удовлетворила твоё любопытство?

Глаза Джина впиваются в пергамент, а в следующий миг она отшатывается назад, вжимается в спинку стула, судорожно и с усилием сглатывает:

– Айронхолд? – шепчет одними губами, смотрит с ужасом на пергамент, затем на меня. – Тот самый?

В её глазах благововение и ужас.

К нам приближается подавальщица с подносом. Джина отдёргивает от меня свою руку, словно от чумной, прячет ладони под стол.

– Ну, наконееец-то, – гнусаво тянет Дороти.

Подавальщица извиняюще ей улыбается, аккуратно ставит поднос на наш стол и расставляет еду и напитки:

– Ваш чай, вино, две похлёбки. Приятного отдыха!

Обе дожидаемся, чтобы девушка удалилась. Собираюсь последовать её примеру.