В комнате не было свечей. Зато жарко пылал камин. Он как бы вырастал из мраморной стены грота, камин был облицован гладким черным камнем и украшен серебряными и золотыми узорами. Языки пламени весело пылали на поленьях. Мягкое тепло успокаивало. Босые ступни Матильды утонули в пушистом ворсе ковра. И тут она почувствовала как натрудила ноги, исколола, изранила. Пятки саднило. Принцесса поморщилась, Дандемор заметил это и подвел Матильду к креслу у камина.

— Садитесь мистрис. Мы попытаемся облегчить вашу боль.

И как он догадался? Матильда была удивлена. Она ведь и словом не обмолвилась. Не приучена была жаловаться. В родном замке все равно никто бы жалеть не стал. Там только наставляли, или наказывали. И чем она становилась старше — тем строже обращался с ней отец. А что если…

— Мессир Дандемор, а что если я не стану возвращаться домой? — спросила Матильда.

4. Глава 4. Сладкий миндаль

— Если вы не вернетесь — вас начнут искать. А когда найдут, то скорее всего запрут. И вы лишитесь тех свобод, которые у вас есть.

Дандемор, конечно был прав, но Матильда не хотела признать это.

— А если не найдут?

— Вы готовы скрываться под чужим именем? Отказаться от своего титула и права на корону Лимерии?

— У меня нет этого права. Наследовать трон могут лишь мужчины.

— Вашему отцу достаточно издать новый закон, чтобы это изменилось. Но вряд ли король будет расположен к дочери беглянке. Вы опозорите его в глазах соседей.

Против этого принцессе нечего было возразить.

— Значит, придется возвращаться в замок.

— Но только после ужина, — утешил её Джеймс.

— Да, только после ужина!

Здесь, посреди глухого леса, в гостях у Джеймса Дандемора Матильда чувствовала себя гораздо лучше, чем в собственной спальне в королевском замке. Голосок не задавал вопросов, он, похоже, впал в глубокий сон и не подавал признаков жизни. Или она и вправду велела ему заткнуться, и он не смел ослушаться этого приказа? В конце концов, в жилах принцессы текла королевская кровь, и Матильда умела приказывать. У нее был твердый характер. Если бы она родилась мальчиком, то из нее вышел бы отличный наследник, но судьба распорядилась иначе. Матильда родилась девочкой. Почему-то именно об этом они и заговорили с Джеймсом.

Дандемор радушно угощал Матильду ужином. Она ела чудесный пшеничный хлеб, сыр и фрукты, пила сладкое красное вино, от которого так приятно кружилась голова! Принцесса попробовала и мясной пирог, и жареного фазана. Уж если нарушать правила — так по полной! Ведь все это происходило в то самое ночное время, когда ей даже думать о еде запрещали. Так Матильда и не думала. Она ела. И это было так славно — ощутить себя сытой и в безопасности рядом с Джеймсом. Кстати, оставаться наедине с незнакомым мужчиной тоже было запрещено. Да ну их, эти запреты! Сегодня особенная ночь.

Матильда забралась с ногами в кресло у камина и болтала с Дандемором, словно они были друзьями много, много лет. Как будто она знала его с детства, как свою нянюшку Маргариту. И как-то само собой вышло, что после второго кубка вина она стала делиться с Джеймсом самым сокровенным.

— Я не хочу выходить замуж!

Матильда до этого смеялась, а тут погрустнела. Уставилась на огонь задумчиво, сцепила пальцы в замок.

— Не хочу! — повторила она.

— Почему? Все молодые девушки хотят замуж, — искренне изумился Джеймс.

Он стоял рядом, грел руки у огня и, казалось, языки пламени тянулись к нему, как будто они были живыми и приветствовали своего хозяина.

— Замуж не по любви? Это такое разочарование.

Джеймс ответил не сразу. Но ответил, причем со вздохом печали.