При упоминании фамилии этого мелкого засранца вздрагиваю.

— Спасибо, — бормочу и прячу карточку в карман.

Диалог дальше не клеится. Оба стоим молча. Смотрим только друг на друга.

Поджимаю губы и, кажется, окончательно схожу с ума, потому что сама не понимаю, как произношу:

— Может, зайдешь? Отметим мое двадцатисемилетие чашкой кофе.

— Ты… Ты серьезно сейчас?

— Глупо, да?

Дёма опускает взгляд, перекатывается с пяток на мыски. Мне кажется, мы оба как школьники сейчас волнуемся.

Ужасно. Я не должна была его приглашать. Он меня предал. Но сегодня был такой эмоциональный день, я выжата, а еще очень устала. За все эти недели так устала от одиночества, прессинга, страданий и слез в подушку. Я хочу почувствовать себя как раньше. Хочу каплю любви от человека, с которым мы уже никогда не сможем быть вместе. Я хочу с ним попрощаться. Сегодня. В свой день рождения. Окончательно. Поставить точку раз и навсегда.

Протягиваю ладонь. Когда чувствую, как теплая рука Демида ее обхватывает, сразу покрываюсь мурашками. Умираю в этот момент. Но мне нужно себя через это протащить. Убедиться, что я делаю все правильно. Понять, что смогу без него.

Не смогу. Пока не смогу. Нет! Поэтому и даю себе эти призрачные надежды. Пусть сегодня все будет как раньше, так, словно никакой измены не было. Никогда.

Мы проходим по узкой, выложенной красным кирпичом тропинке прямо к дому. Я открываю дверь, Демид ее придерживает, пропускает меня вперед.

Тянусь рукой к выключателю справа на стене и зажигаю свет. Оба вздрагиваем в этот момент, потому что видим друг друга в ярких лучах. После уличного полумрака непривычно даже.

Снимаю тренч и вешаю его на крючок.

— Кухня там. — Крепко прижимаю к себе букет. — Проходи. Я сейчас быстро найду, куда цветы поставить.

Пока ищу вазу по всем шкафчикам, Демид замирает в центре кухни. Осматривается. Дом простой. Деревянный, внутри все отделано вагонкой, кухня сливается с гостиной, где сложен маленький камин. Тут очень уютно. По крайней мере, мне нравится.

Когда наконец-то нахожу вазу и привстаю на носочки, чтобы ее достать, чувствую Демида позади себя. Он почти касается грудью моей спины. Вытягивает руку и достает вазу с самой верхней полки. На мгновение оба замираем. Чувствуем близость и, наверное, откатываемся в прошлое.

Мышцы начинают ныть тут же. Я скучаю по его прикосновениям и объятиям, как бы ни убеждала себя в обратном.

— Спасибо, — бормочу сконфуженно и поворачиваюсь к Ермакову лицом. Нас разделяют лишь цветы в моих руках и ваза в Дёмкиных.

Он ставит ее на столешницу позади меня, а потом забирает букет из моих дрожащих пальцев и отправляет его следом.

— Я не знаю, как без тебя жить…

Он шепчет, а я, я поддаюсь моменту и привстаю на цыпочки. Впиваюсь пальцами в Дёмкины плечи, собирая грубый материал его легкой куртки в кулаки. Дрожу немного.

Сердце как ненормальное бьется. Демьян обнимает меня за талию, скользит ладонями по спине и останавливает их где-то в области лопаток. Мы так близко к друг другу, от него сумасшедше пахнет. Чем-то родным и привычным. Такая энергетика бешеная. Я с ума схожу, честное слово.

Внутри нарастает буря эмоций, они замешиваются в коктейль из воспоминаний и притяжения. Меня по-прежнему к нему тянет. Моя любовь никуда не делась. Было бы глупо на это рассчитывать. Бабочки в животе до сих пор не сдохли, а сейчас так и вообще напитались силами. Открыли второе дыхание.

Сама я, напротив, не дышу. Замерла. Только смотрю на мужа. Он все еще родной и все еще мой. Коварное подсознание играет, знаю, но верю. Глупо, наивно, и, наверное, пожалею об этом, но я верю. Сейчас я правда верю, что все можно исправить. Как, понятия не имею, но мне этого хочется. И дело не в цветах и салютах, не в работе и квартире, не в уступках и деньгах. Дело в моих чувствах к этому человеку, они сильнее обиды сейчас. А может, и всегда были…