— Вы по-прежнему хотите развод? — врывается в мои мысли Анна.

— Да.

— Вариант помириться с мужем не рассматриваете?

— Уже нет. Он мне год врал. Общался с этой женщиной, с ребенком и врал мне.

— Ася говорит, что не хотела рушить семью. Ей банально нужны деньги. Говорит, на лечение.

— И поэтому она летит отдыхать на Карибы с больным ребенком, — ухмыляюсь.

— Вы подозреваете ее во вранье?

— Скорее, в том, что она явно что-то недоговаривает.

— Резонно. Если Демид откажется от ребенка, пошлет Асю, купит вам дом где-нибудь за границей и предложит переехать, вы согласитесь?

— Нет.

— Это будет отличным вариантом начать все заново.

— Я, конечно, в ужасе от происходящего, но бросать ребенка теперь уже как-то странно. Не думаете?

— Вам жалко малыша?

— Ну, в отличие от своих родителей, он ни в чем не виноват.

— Вы бы смогли принять его в семью? Например, если ваш муж отсудит мальчика у любовницы и приведет в дом.

— Нет. Категорически нет.

— Вы хотели детей? Планировали? Демид хотел, чтобы вы стали матерью его наследника или наследницы в будущем?

— Да. Мы планировали ребенка, но чуть позже. Пока жили для себя.

— И последнее, вы любите своего мужа?

Анна смотрит прямо мне в глаза. Сглатываю. Люблю. До сих пор, как полная дура.

— Верю, что когда-нибудь смогу ничего к нему не чувствовать.

— Он разбил вам сердце?

— Предыдущий вопрос был последним. Вы сами сказали.

11. Глава 11

Не знаю, что я чувствую, когда выхожу на улицу. Эмоций очень много, настолько, что меня немного потряхивает. Стемнело уже. Мы почти весь день провели в студии. Делали перерывы на кофе, Анна сама предлагала мне выдохнуть, побыть одной. Не на камеру тоже говорили. Только иначе. Измайлова вообще в такие минуты про Ермакова не спрашивала, а я очень боялась, что будет лезть в душу, раз камер нет.

Какие-то нейтральные темы обсуждали. Отдых, работу, образование, моду…

Тру ладони друг о друга. Делаю глубокий вдох. На улице прохладно, поэтому покрепче запахиваю на груди тренч. К концу дня, несмотря на то, что ходила я мало, стоять на шпильках все равно сложно. Проблематично даже.

Я жду такси на другой стороне улицы. Переминаюсь с ноги на ногу и просто мечтаю о том, как бы поскорее остаться босой.

Смотрю по сторонам, на проходящих мимо людей, на проезжающие машины и не чувствую ни капли облегчения. Я так надеялась, что после интервью мне хоть немного станет легче, но нет. Оно словно подняло из глубины души всю боль и страхи. Усугубило ситуацию.

Я столько раз за сегодня плакала, когда говорила о прошлом, что слез, наверное, больше и не осталось.

До сих пор перед глазами картинки нашего с Ермаковым счастливого брака, который теперь разлетается на осколки со сверхскоростью. Ничего не исправить, не вернуть, не вычеркнуть.

Сажусь в подъехавшее такси. Пробки уже рассосались, поэтому ехать мне чуть больше часа. За это время успеваю поговорить с Леной, позвонить маме и успокоить ее. Убедить, что все у меня отлично. Я жива, здорова, хорошо питаюсь, много сплю и не собираюсь падать духом. В конце концов, именно это я и планирую. Продолжать жить. Счастливо жить, назло всем!

Когда машина притормаживает у забора, не утруждаюсь тем, чтобы надеть туфли, которые скинула в такси. Так и шлепаю босиком по зеленой траве. Вот где чувствую колоссальное облегчение. Как мало, оказывается, нужно для счастья, просто снять ненавистные каблуки, которые за весь учебный год и так осточертели.

Просовываю руку в калитку и открываю затвор. Толкаю деревянную изгородь и захожу во двор. Когда поворачиваюсь, чтобы закрыться, застываю с вытянутой рукой. В голове тысячи мыслей в этот момент проносится.