А может, вообще, привез всех своих любовниц, выставит их в линейку, и каждая из них начнет меня уверять, что у них с Германом ничего нет. И даже в постель с ними он ложился с моим именем на губах.

Тьфу, что только ни придумает мое воспаленное сознание…

«Возьми себя в руки», — приказываю себе мысленно. Изо всех сил стараюсь, чтобы выражение моего лица было не слишком зверским и ненавидящим, иду к входной двери.

При виде меня Герман изумленно вскидывает брови. Видимо, после встречи с Аленой и новой порции слез я выгляжу еще хуже, чем утром.

— Ты еще не умывалась? — спрашивает.

И вроде обычная фраза, ничего в ней такого, но я-то чувствую его подтон, к тому же в памяти мигом всплывает его вчерашняя фраза «Выглядишь как пугало».

Как еще, по его мнению, я должна выглядеть? Радоваться жизни? Сиять и цвести?

Грудь распирает от злости, и я кошу взгляд на стоящую в углу напольную вазу. Меня жутко, прямо-таки безудержно к ней тянет. Тянет взять ее в руки и приземлить ему на голову.

— А что, в таком виде я тебя не устраиваю? — сужаю веки.

— Ну что ты, Машуль, — включает заднюю Герман, — ты мне любая нравишься. Ты же знаешь.

Конечно. Именно поэтому ты, кобелина, и меняешь любовниц как перчатки!

— Скоро привезут Лику, — напоминает он мне.

— Я в курсе. Как раз шла в душ, а тут ты. Зачем меня звал? — интересуюсь ледяным тоном.

— Вот, — жестом фокусника достает из-за спины красную бархатную коробочку муж. Протягивает мне.

Я лишь молча подозрительным взглядом изучаю маленький прямоугольник. Неужели и правда решил задобрить жену-мегеру ювелиркой?

— Открывай, чего стоишь? — поторапливает меня Герман.

Я нехотя забираю подарок из его рук, развязываю ленточку, которой перевязана коробка, и снимаю крышку.

Когда понимаю, что именно лежит внутри, у меня начинает дергаться левое веко. Ощутимо так.

Герман надо мной издевается? Не иначе. Или сошел с ума. Или и то и другое сразу.

Дрожащей рукой подхватываю содержимое, никак не могу поверить в реальность происходящего.

Потому что это ключ от машины. Не просто от машины, а от… мерса.

Поднимаю на мужа ошарашенный взгляд и сиплю:

— Эт-то что?

— Сейчас покажу. Пойдем, — с улыбкой тянет он меня на улицу.

Семеню за ним на ватных ногах, а когда выходим во двор, я сразу вижу на площадке у гаража белоснежный мерс, перевязанный огромный красным бантом.

Чувствую, как начинают дрожать губы. Это что, мерс для мерса?

Нет, ну он реально надо мной издевается…

— Это тебе. Ну как, нравится? — склоняет голову набок Герман.

И ждет моей реакции.

— Н-нравится? — шепчу еле слышно, сводя брови к переносице. — Гера, ты серьезно?

Это какой-то театр абсурда…

— Что не так? — мгновенно мрачнеет муж.

Видимо, ожидал от меня совсем не таких слов. Может, думал, я начну скакать вокруг него или машины с восторженными воплями, кинусь ему на шею, расцелую?

Я бы так и сделала еще вчера днем.

Но не сейчас. Сейчас в ушах звенит так, что я мотаю головой, чтобы хоть немного отпустило.

— Почему ты мне ее подарил? — интересуюсь, шумно дыша.

— Потому что это отличная машина, Маша, разве не очевидно? Лучшая. — Герман распрямляет плечи, улыбается довольно. — Я старался, выбирал.

Угу, прямо как меня, судя по всему. Старался, выбирал жену-простушку без связей и родных, чтобы угодливо заглядывала в рот, рожала детей и не отсвечивала…

Теперь-то до меня доходит, что он мог иметь в виду, когда назвал меня мерсом. Мерс — это статус. Вот и я — просто статус для него. Статус семейного человека. А то, что я без связей и приданого, так это только плюс. Он сможет делать что хочет, а я и не вякну из страха потерять все то, что у меня есть.