- Простите, недоразумение вышло, – лепечет она. – С внуком поругались, я пригрозила ему, что поедет в детский дом. Но я так, в сердцах. Нервы сдали... Дети, они такие. Ну вы же понимаете?
Женщина, поджав тонкие губы, молча смотрит на неё исподлобья. Взяв шариковую ручку в руку, постукивает ей по столу, на несколько секунд задумывается и выдаёт:
- Так и запишем: «оказывалось систематическое моральное давление на несовершеннолетнего, звучали угрозы», - быстро строчит в бумагах. Поднимает взгляд на Нину - Вы думаете, дамочка, мы тут шутки шутим? Документы давайте. Быстрее.
Снова нетерпеливое постукивание ручкой по столу.
Нина испуганно смотрит на меня. А я растерянно озираюсь, бюрократические заморочки, когда я забирала Сашу, меня не заботили. Может быть и были его документы в квартире, но я и не подумала их забрать.
Единственное, что я знаю - мальчика надо вытаскивать из говнища, в которое его засунула собственная мать, отец и бабка. И место, куда его собираются отвезти вряд ли предназначено психологических практик и качественной реабилитации.
Женщина нетерпеливо делает манящий жест пальцами:
- Ну, сколько ждать-то? – Заметив моё смятение, бросает в мою сторону тяжёлый взгляд. - Вы мать?
- Нет, понимаете... Это недоразумение. Ошибка. Его мать... – приглушаю голос, чтобы Саша не услышал. - В общем, она умерла.
- Ещё интереснее, - грохочет женщина, - мать умерла, а на каком основании вы удерживаете ребенка у себя?
- Тихо, не кричите, - осознав, что совершила сейчас большую глупость, бросаюсь к тётке и отодвинув стул, присаживаюсь рядом. Просительно заглядываю ей в глаза. – Мальчик не знает ещё. Такая сложная ситуация, но он здесь с бабушкой. С родной.
- Документы, подтверждающие родство, предъявите. Сколько можно повторять.
В гнетущей тишине слышу, как громко сглатывает Нина и где-то взвизгивает щенок. Я немного расслабляюсь, если собачёнок пищит где-то далеко, значит и Саша всего этого дурдома не слышит. Но женщина настораживается, услышав писк. Мне даже кажется, что на её густо накрашенных губах мелькает кровожадная ухмылка.
- У вас и животные еще? Сертификат прививочный имеется, я надеюсь? – снова начинает делать какие-то записи.
На лбу выступает испарина от волнения, и я под осуждающим взглядом Нины не очень изящно вытираю лицо рукавом. Страшно представить, что случится, если женщина увидит грязного щенка и услышит историю его чудесного спасения из подвала от первого лица.
Нужно скорее решать эту проблему, пока Саша не зашёл в гостиную.
20. 20. Другого выхода нет!
- Послушайте, как вас зовут? – мягко вынимаю из руки женщины авторучку.
Она, опешив, смотрит на меня:
- Ангелина Григорьевна. Ручку верните, я при исполнении.
- Ангелина Григорьевна... Понимаете, тут такое дело... Документы на мальчика пропали.
- Сгорели при пожаре, - подозрительно тонким голосом встревает Нина.
- Да, при пожаре, – подтверждаю я. - В общем, мать погибла. А отец сейчас в больнице. Он скоро выйдет и все документы восстановит. Семья воссоединится.
- Да, мы приличные. Не маргиналы. – Снова пищит свекровь. - Не пьем и не курим. Без девиантного поведения.
Женщина скептично приподнимает бровь.
- Без девиантного, значит? - Поворачивается ко мне. - А вы кто?
- Дочка моя, - пытается выкрутиться Нина. – Родная тетка мальчика.
Я согласно киваю и натянуто улыбаюсь.
- И у вас всех документы сгорели при пожаре?
- Нет, почему же... – Снова встревает свекровь. - Я могу паспорт показать. Говорю же, мы приличные. Ребёнку ничего не угрожает.
- Вы все такие приличные, - цедит женщина. – А потом, как мы уходим, начинаются издевательства над несовершеннолетними. Моя задача защитить ребенка. – Снова задумчиво постукивает ручкой, потом решительно откладывает ее в сторону и резко заявляет. – В общем так! Я ребенка сейчас заберу, потом разберемся с вашими родственными связями. Приведите мальчика. И да, паспорт несите, акт будем на вас оформлять.