15. Глава 15

Дом Алмура напомнил Версальский дворец, который в своем мире я видела только на открытках и по телику, но все эти зеркала, люстры, пафосная лепнина — удивительно походили на интерьеры средневековых сериалов.

— Так о чем речь? — все не унимался Алмур. — Я сейчас умру от любопытства, Шуша тоже.

— Отставить умирать, — по-военному четко распорядился Бэдфорд. — Ты мне еще нужен как модист.

— Хорошо-хорошо, — с охотой согласился Вильгельм и тут же продолжил заваливать репликами: — А вообще, правильно, что свадьбы не будет. Лучше перенести на лето, отпразднуем в моем саду! Хотя можно и зимой… Белое платье, снег… Я могу пошить замечательную шубку из меха полярной лисы.

— Вильге-ельм, — протянул Рассел. — Еще раз заикнешься про свадьбу, пущу Шушу на паштет. Как и обещал на первом курсе!

Я навострила уши: уже не впервые в диалоге этих двоих звучал намек на общее студенческое прошлое — значит, однокашники.

— Все-все! Умолкаю. — Алмур поднял ладони кверху и показательно провел двумя пальцами по губам, мол, запер рот на замок.

Тем временем мы добрались до комнаты, сплошь заставленной манекенами и заваленной тканями. Жутчайший бардак — Томпсон бы повесилась!

— Творческий беспорядок, — улыбнулся Алмур, вновь подскакивая ко мне. — Тут я творю. Моя мастерская!

— Ага, — рассеянно кивнула я, осматриваясь по сторонам.

Шуша с плеча Алмура тем временем спрыгнула и скрылась где-то в завалах шелка. Только хвост мелькнул.

— Вильгельм, — начал Бэдфорд. — Как я уже говорил, на этой девушке я жениться не собираюсь. Но мне нужно, чтобы ты ее приодел.

Алмур нахмурился, скрестил на груди руки, даже черненький галстучек чуть выбился от невысказанного возмущения хозяина.

— Исключено! Ты знаешь правила! Я эксклюзивный портной дворца. Исключение — лишь свадьбы. Если я начну шить всем подряд, то грош цена моей уникальности.

— А ты никому не говори, — Бэдфорд подмигнул ему левым глазом. — Я же не говорил о твоих похождениях ректору. Эти ваши «нестандартные вечеринки для не таких»…

— Ну ты сравнил… — Алмур по-девчачьи надул губки.

Рассел продолжал:

— Пусть все думают, что будет свадьба. Потом она внезапно расстроится. Ты ничего не теряешь.

— Прецедент рождает повторения, — глубокомысленно изрек модист. — Знаешь, сколько потом будет «расторгнутых» помолвок, и все ради платья от меня?

— Не будет, — пообещал рьен. — У этой рье нет одежды, нужно решить вопрос.

Алмур опять посмотрел на меня, странно и задумчиво.

— Как это нет одежды? — задал вопрос уже мне, и я с готовностью повторила слова легенды.

— Украли чемоданы. Воришки в Лострейде на редкость пронырливы.

Алмур тягостно вздохнул и, кажется, сдался.

— Только ради Рассела и моего долга. Впрочем, я тоже джентльмен и обязан помочь такой красивой рье, — он будто уговаривал сам себя. — У вас что, совсем-совсем ничего нет?

Я грустно покачала головой, выставляя наружу туфельку из-под платья.

— Вот. Замерзаю, — пожаловалась я и даже всхлипнула, взывая к тонкой душевной организации местного дизайнера.

Стоило Вильгельму увидеть мою обувь, он вновь схватился за сердце, а после упал.

На колени. Передо мной!

Я даже отшатнулась, а он, как заправский командир, грозно рявкнул:

— Стоять! — Он склонился над самой туфлей, будто ищейка, и вперился в нее взглядом. И так посмотрел, и эдак. — Кто мастер? Где конкурент?

— Эмн… — замялась я и вопросительно глянула на Бэдфорда. Не рассказывать же Алмуру, что мастер как минимум еще не родился в этом мире.

— Умер! — подсказал Рассел. — Был один сапожник в городе, где жила Анна. Пил, ел жирное, вел похабный образ жизни и шил странные вещи… Цирроз!