— Это гениально!!! — с придыханием известил нас Алмур. — Раздевайтесь, рье. И туфли снимайте, я должен снять с вас мерки и изучить эту обувь!

Я неловко помялась с ноги на ногу, ощутив себя в кабинете врача. Вдобавок и ширмы нигде не было.

— Я не могу перед рьеном Бэдфордом, — скромно потупив взгляд, произнесла я.

Алмура не стеснялась, и очевидно почему. Его ориентация читалась невооруженным взглядом.

— Да что он там не видел, — всплеснул руками модист, но заметив мое недовольство, скомандовал: — Рассел, выйди!!! Подожди за дверью, на диванчиках!

Абсолютно бесцеремонно он вытолкал из мастерской представителя дома Вивьер и захлопнул за ним дверь.

— Ну, давайте же, рье, — нетерпеливо потер он ладони. — Мне уже не терпится!

Видя такой жадный интерес, первым делом сняла туфли и отдала Алмуру. Тот схватил «подношение» и оттащил к окну изучать.

Под его бормотание я раздевалась дальше, тем более что он пока ко мне потерял интерес.

— Какая изумительно ровная строчка, а тут что? Это застежка? Рурк! И почему я до этого не додумался? Жаль, что тот сапожник умер, взял бы в подмастерья. А это что? Его подпись? — Алмур наконец повернулся ко мне, и челюсть его вновь упала… — Святые тролли!

— Была у нас одна модистка… — начала я, понимая, что вызвало такую реакцию: трусы и бюстик. — Тоже умерла. Чахотка!

— Что ж там у вас все мрут так? — Интерес Алмура к туфлям был тут же утерян, теперь он коршуном кружил вокруг меня, а я невольно прикрывалась руками.

— Не сниму, — читая по лицу модиста его желания, предупредила я. — Даже не просите. Если очень интересно, то нарисую карандашом.

Вильгельм скривился.

— Вы не похожи на представителя дома Хайпер, — расстроенно выдал он. — Сомневаюсь, что из вашего наброска будет что-то понятно.

Покопавшись в памяти, вспомнила, что упомянут дом художников, и коварно улыбнулась.

— Ну, попробовать-то стоит. Может, удивлю.

Алмур побежал куда-то вглубь мастерской, долго разгребал завалы ткани, пока не извлек огромный ватман и вполне человеческий карандаш.

На обратной стороне листа была выкройка, и, пока я в своем полуголом виде устраивалась на полу и рисовала, ко мне поползли измерительные ленты.

— Ой! — воскликнула я от неожиданности, когда они, словно змеи, начали меня опутывать.

— Вы не отвлекайтесь, рье, — наставительно произнес Алмур. — Я тоже пока поработаю, сниму мерки.

Я попыталась сосредоточиться на рисунке, почему-то мне очень хотелось доказать, что я и впрямь могу красиво рисовать, но лезущие под руку ленты постоянно мешались, у меня даже голова от напряжения закружилась.

— Вот! — изрекла я минут через двадцать. — Все виды исподнего, которое шила та модистка.

Я гордо продемонстрировала Алмуру наброски на танго, стринги, слипы, шортики, а также различные пеньюарчики и кучу вариантов бюстье с пуш-апом и без.

— Это что за подушки? — не сразу понял он. — Зачем они?

— Увеличивать размер, — коварно улыбнулась я. — Приподнимать грудь, чтобы была ОГО-ГО!

— Но ведь мужчина потом все это снимет. — Алмур смотрел на мои «новшества» скептично. — Любой рьен будет разочарован обманом.

— До «снимет» еще дойти надо, — усмехнулась я. — И разве корсеты, в которых задыхаются дамы, выполняют не ту же роль? Мои варианты на рисунке удобнее.

— Ваши варианты? — зацепился за слова Алмур.

Пришлось тут же поправляться.

— Той модистки. Пусть земля ей будет пухом! Я имела в виду свой рисунок.

Вильгельм забрал у меня ватман, пристально изучил наброски, хмыкнул.

— И в самом деле недурно. Напомните мне, из какого вы дома?

— Динозавров, — гордо заявила я.