Под бдительным взором рьины пришлось начать примерять платье. Может, модным его назвать было и нельзя, но приличным — безусловно. Приличнее просто некуда.

Серый цвет, аккуратная вышивка, много пуговиц под самый ворот и крой, исключающий даже мысли, что у обладательницы такого платья где-то под ним имеются вторичные половые признаки.

Грудь кроме ворота прикрылась огромным кружевным жабо, а юбка была куда свободнее, чем моя предыдущая, в которой иногда казалось: пара шагов, и она окончательно расползется по швам.

— Ну вот! Другое дело, — довольно оглядывая меня, произнесла старушка. — Теперь теплые чулки и перчатки.

Она достала их из другой коробки и тоже вручила мне.

— Только с обувью не помогу, у меня нога меньше. Впрочем, думаю, этого уже будет достаточно.

Она усадила меня за зеркало, а после долго колдовала над моими волосами.

Я боялась, что она опять примется за свое, начнет отпускать колкости про нечесаные патлы (что неправда), но и тут Томпсон удивила. Плела мудреные косы молча, лишь изредка больно натягивая ту или иную прядь, чтобы крепче держалась. В итоге у меня на голове возникла совершенно приличнейшая композиция из кос, где ни один волосок не выбивался в сторону.

И все это без лака или других современных фиксаторов для волос.

— Вы кудесница, — выдохнула я. — Спасибо.

Томпсон гордо вздернула нос и тут же разрушила весь приобретенный флер:

— Это чтобы мне за вас стыдно не было. Жаль, вместе с платьем нельзя вложить в вашу голову и учебник этикета.

— Так проинструктируйте! — попросила я. — У меня талант к обучению, схватываю на лету.

Томпсон задумчиво глянула на часы, висящие на стене, после на окно, за которым уже взошло солнце, и тяжело вздохнула:

— Вести себя в обществе учатся годами, милая. Впрочем, двум-трем видам поклонов обучить сумею. Запоминай.

В следующие полчаса рьина буквально вынесла мой мозг, потому что если раньше я считала, что книксен от реверанса отличается только глубиной присяда, то сейчас мой мир перевернулся.

В поклоне участвовали не только ноги, но и руки, которые должны были двигаться определенным образом, пальцы специально сложены, а взгляд — и тот был регламентирован.

Даже просто стоять в стороне нужно было уметь по правилам.

— И осанка, — продолжала старушка. — Прямая спина и изящная шея — украшение любой рье.

Я согласно мычала и честно пыталась запомнить все тонкости, но хорошо, если в голове осталось хотя бы пятьдесят процентов из того, что вывалила на меня рьина.

— Одна надежда на рьена, — безнадежно выдохнула она в конце занятия. — Держитесь к нему ближе, и, дай рурк, все пройдет хорошо.

— Нас ведь непонятно зачем вызывают, — с толикой надежды в голосе отозвалась я. — Может, не придется никому кланяться.

— Сильно в этом сомневаюсь, — Томпсон безнадежно махнула на меня рукой и двинулась к двери. — Вам скоро выходить, а еще нужно успеть позавтракать. Боюсь, до вечера останетесь голодными.

Мне послышалось или в голосе рьины и вправду мелькнули заботливые нотки? Только к чему бы это?

Впрочем, на завтраке рьина отыгралась по полной, но не на мне, а на Бэдфорде:

— Согласно условиям контракта, через неделю наступит срок очередной выплаты за год. Деньги от вашего отца пока не поступали, — елейным голосом начала она.

— К чему этот разговор? — даже не моргнув, спросил мужчина, отправляя кусок яичницы в рот.

— К тому, что, если денег не будет, у меня возникнет полное право вас наконец выгнать. — Рьина, позавтракавшая быстрее нас, подлила себе чаю и выжидательно уставилась на рьена. — Что-нибудь скажете?