Я едва устоял на ногах: Нура!

Ко мне стремительно шла не сожительница Перикла Аспасия – то была Нура.

На секунду я замер. Она приближалась. Я безотчетно развернулся, схватил котомку и кинулся к выходу. Слуги закричали, умоляя меня остановиться, Крантор бросился за мной вдогонку. Ужас придал мне прыти.

Выскочив на улицу, я не сбавлял темпа, пока вилла Перикла не осталась далеко позади.

Крантор, обливаясь потом, догнал меня.

– Что с тобой? – задыхаясь, воскликнул он.

– Я не умею лечить эту болезнь, – пробормотал я. – Лучше спросить Гиппократа.

– Гиппократ еще не вернулся из Пирея!

Я снова пустился бежать, крикнув на повороте:

– Он скоро вернется!

Промахнув второй квартал, я остановился немного отдышаться и успокоиться.

Нура здесь! Та, кого называли Аспасией, была Нурой. Та, которую боготворил Перикл, была Нурой. Теперь я понял, почему личность Аспасии вызывала столь сильные и противоречивые реакции! Нура всегда возбуждала немалые страсти, будь то восторг или ненависть.

«Остаться? Об этом нет и речи, – думал я. – Нура, именуемая Аспасией, никогда не узнает, кто скрывается под личиной этого чокнутого дельфийского целителя, удравшего так резво, будто его ужалил слепень. Во всяком случае, ее больше волнует будущее больной кормилицы. Однако неплохая затея с этой кормилицей! Нура наняла и подкупила жительницу Милета, чтобы подтвердить свое рождение в этом городе. Может, ей даже будет на руку, если ее сообщница умрет и не сможет раскрыть мошенничество?»

Уже вечерело, и я быстро направился к дому. Нужно было действовать быстро. Собрать вещи и исчезнуть, пока не пришла Дафна. «Что сказать ей? Сказать нечего, ведь я убегу, но я ей напишу… Что? Посмотрим. А сейчас нужно убраться подальше от Нуры, а значит, и из Афин. Нура не должна знать обо мне ничего».

В сумерках я взобрался по лесенке с трухлявыми перекладинами и вошел в свою комнату. Собирая одежду и обувь, я задумался, куда деть купленные для Дафны бусы. Оставить их тут? Отправить их ей, сопроводив письмом? Встретимся ли мы? Собираюсь ли я, прощаясь с Афинами, распрощаться и с Дафной?

Эту головоломку я оставлю на завтра. Время не терпит.

Квартал утонул в непроглядной тьме. С наступлением вечера запахло пеплом и жареным мясом. Мне не хотелось столкнуться с Дурисом, еще меньше хотелось с ним объясняться, и я спустился с лестницы как можно тише, по-воровски.

– Вот он! – раздался голос.

Я обернулся. Проход внезапно осветился факелами, их держали восемь человек. Они меня окружили.

– Ты Аргус?

Вопрос показался мне смешным. Вернее, смешным показалось на него отвечать. Я промолчал.

– Если молчит, значит так и есть! – отрезал голос.

Из тени вышла массивная фигура и встала между двумя факелами.

– Взять его и связать!

Я метнулся вбок, понадеявшись на свое проворство и эффект внезапности. Увы, за восьмеркой факелоносцев скрывалась цепь людей, вооруженных кинжалами, хлыстами и сетями.

Мне удалось оттолкнуть четверых, но остальные кинулись на меня, и я тщетно вопил и отбивался. Меня связали по рукам и ногам.

Факельщики подошли и приблизили пламя к моему лицу. Я сокрушенно опустил голову, понимая, что пропал, раз не сумел вовремя покинуть Афины.

– Посмотрим, – произнес голос.

Мощный силуэт вразвалку доковылял до центра освещенной факелами зоны, и до меня донесся запах шалфея. На меня пялилась Ксантиппа, и она была ужасней той, что засела в моей памяти.

– Так это ты изнасиловал мою сестру?

Я хотел было возмутиться, но она проревела:

– Заткните ему рот и заприте его!

Как изменилось его одиночество!