Но третий врач помешал собрату отпраздновать победу:

– Скажи, Калабис, а когда ты воевал?

– Двадцать лет тому назад.

– И прежде ты ни разу не чувствовал этой боли?

– Ни разу.

– Странно, что ты все это время таскаешь в себе кусок железа… А каким оружием ты был ранен?

– В меня метнули камень из пращи.

Врач победоносно прочистил горло, ликуя, что опроверг своего коллегу, оправил складки гиматия и вынес вердикт:

– Его следует отнести в храм Асклепия для совершения ритуала инкубации. Пусть проведет там ночь, увидит священный сон. Коль скоро болезнь имеет божественное происхождение, в его сон придут боги, они либо принесут исцеление, либо укажут лечение. Таким сном обретают путь к исцелению.

Калабис стал было возражать, что из-за страшных мучений перенести его решительно невозможно. Но врач прервал его:

– Тогда пусть твой брат вместо тебя отправится в храм и проведет там ночь! Инкубация близкого человека посредством замещения работает очень хорошо. Важно, чтобы люди были кровными родственниками, тогда заместитель получит божественную консультацию. Не далее как в прошлую луну мы стали свидетелями подобного исцеления. Мать пришла вместо своей тучной дочери, страдавшей водянкой. Мать подверглась инкубации. Она пересказала мне свой сон: бог отрезал голову дочери и подвесил тело за ноги, шеей вниз; из шеи истекали потоки сальной жидкости, затем бог приладил голову на место. Когда мать вернулась к дочери, та уже исцелилась. Благодаря матери, присутствие которой в храме послужило связующим звеном, дочь, не покидая своей постели, тоже увидела священный сон. Бог ее исцелил.

Трое врачевателей возвели глаза к небу. В этот миг вошел человек в длинном плаще небеленого полотна, видимо уроженец Коса. Трое презрительно покосились на него и взглядом пригласили меня тоже установить диагноз.

Я присел, ощупал больного, обнаружил мышечное напряжение в разных частях его тела, осторожно поманипулировал его конечностями и предложил проделать несколько движений: поднять ногу, согнуть-разогнуть колени. И заключил:

– Калабис страдает ишиасом, воспалением седалищного нерва. Боль терзает его от поясницы до щиколотки. Укутаем его, а я назначу ему две мази. Одна успокоит боль, другая ускорит восстановление.

Трое врачей взглянули на меня с возмущением:

– Как?! Ни молитв, ни заклинаний? Ни воззваний к Аполлону или к змею Пифону? И это говоришь ты, воспитанник Дельф?

Я был учеником Тибора во времена анимизма, набрался кое-каких знаний от врачевателей Египта и в итоге выработал подход, исключавший магию и заклинания. Трое врачей в ужасе поплевали в складки своих хитонов, дабы заклясть опасность, которую сулило им присутствие нечестивца в моем лице. Старший мигом лишил меня выказанного прежде уважения и прошипел:

– Смехотворно!

Он повернулся к Калабису и решительно отрезал:

– Что ж, выбирай.

У нас за спиной раздался голос:

– Позвольте, господа?

Человек с острова Кос шагнул к больному. Трое отпрянули, будто от него воняло.

– Простите, что я вмешиваюсь, пока вы еще не бросили гадальные кости и не занялись наблюдением за полетом птиц. При этом я мирюсь с подобными практиками, не утомляющими больного. Они безвредны, хоть и абсолютно бесполезны.

Трое злобно затараторили. Пока они кудахтали, уроженец Коса подошел к изголовью Калабиса. Он сразу ему заметил, что в спальне не хватает сосуда с водой, что помещение с глухими стенами плохо проветрено, что жилище хоть и восхитительно, однако содержит разные уровни, и проход по нему затруднен многими ступенями. Затем он побеседовал с больным, спросив, что тот ест и что пьет, как двигается, посещает ли гимнасий для занятий атлетикой и борьбой. Расспросил его о работе, о финансах, о коммерческих хлопотах, после чего заключил: