В комнатах наложницы царил полумрак – экономия магии проявляла себя и здесь, хоть и не так ярко. В гареме не работали визоры, но музыкальные центры функционировали: со стороны лилась негромкая мелодичная музыка, пока Изира не закрыла окно. До прихода Леры девушка что-то рисовала на устройстве, напоминающем планшет, но работающем тоже на магии. Увидев заинтересованный взгляд, наложница протянула ей магический гаджет, сказав с грустной улыбкой:

– Скоро придется перейти на карандаши и краски. Жаль, что сотни работ останутся запечатанными в глубине маг-листа и их не просмотришь и не распечатаешь, пока в страну не вернется магия.

Сегодня вечером Изира была в меланхоличном настроении. Рисовала она не просто хорошо, а отлично: портреты дышали жизнью, пейзажи поражали буйством красок. Среди сотни работ Лера нашла всех своих новых знакомых людей: Эриаса, Селиана, всех наложниц, стражников и так далее. Не было лишь одного знакомого дракона. Ни единого изображения Гленвиара.

– Нравятся рисунки?

– Нравятся, очень.

– В вашем мире рисуют так же или другие техники используют?

– И так и иначе. По-разному. Давно вы здесь? – тихо спросила Лера.

– Вы пришли, чтобы спросить меня об этом? – хмыкнула Изира, меняясь в лице и забирая планшет.

– Я пришла, чтобы выпить в хорошей компании, – возразила Лера, доставая запрятанный графин. – А поговорить – это если желание будет о чем-то поговорить.

– В вашем мире продажная женщина считается хорошей компанией? Отличный у вас мир! – фыркнула Изира.

– Выйдя из гарема, вы собираетесь продолжить... хм-ммм... свой путь в прежней профессии?

– Точно нет. Я согласилась на договор с драконом именно для того, чтобы обеспечить себя и стать свободной ото всех этих... клиентов.

– Как я вас понимаю... В моей профессии тоже всякие клиенты попадаются. Некоторым так и хочется написать в карточку диагноз: «полная атрофия совести» или «обширное воспаление эгоизма». Клиентов не выбирают.

– Я слышала, что вас увлекли в наш мир обещанием вылечить сына, – в голосе Изиры слышалось сочувствие, и Лера поняла, что эта новая информация стала причиной того, что наложница смягчилась по отношению к иномирной ведьме, вторгшейся в ее мирок. – Действительно, клиентов не выбирают – если он тяжело болен, то вылечить его сможет только полноценный дракон. Вы важная гостья во дворце Золотого Дракона, его последняя надежда, так почему вы обращаетесь ко мне на «Вы»? И ко всем остальным девушкам тоже?

– Потому что вы не давали мне разрешения перейти на «ты». Готовы выпить на брудершафт?

– Как это?

Некоторые вещи проще продемонстрировать, чем объяснить. Первая рюмочка пошла легко, вторая – по накатанной.

– Как ты уговорила Асира рассказать тебе обо мне, о моем сыне и мире? – спросила Лера. – Ты еще до того, как мы с Эриасом к вам пожаловали, знала, что я из другого мира и что в моем мире нет драконов (хотя о последнем факте Эриас не сообщал!)

– Как ты догадалась, что я допыталась именно до Асира?

Лера закатила глаза.

– Элементарно: методом исключения всех прочих посвященных. Могу даже предположить, как ты это провернула: улыбнулась, угостила его винцом, и у мальчишки развязался язык от внимания взрослой красивой женщины.

Изира хихикнула и кивнула.

– Не такой уж он и мальчишка, – поправила она, – ему уже двадцать один год.

– Мне тридцать три, так что для меня – мальчишка, – заявила Лера.

– Так много?! – ахнула Изира. – Ой, прости, не хотела обидеть. Мне двадцать четыре, но Асир тоже представляется цыпленком: я в его возрасте уже...

Изира осеклась. Лера молчала, давая ей возможность самостоятельно решить: хочет она выговориться или нет. Потом тихо пообещала: