Приподнявшись в попытках окончательно проснуться и начать соображать здраво, я сел и принялся читать:

– Истина в вине, – дальше, мелкими буквами, – а здоровье – в воде. Но топиться лучше в белом.

Следующая таинственная фраза:

– Цель оправдывает средства, – и приписка, – если цель – спасение души, то цель оправдывает средства18.

И ещё одна:

– Жизнь коротка, искусство вечно, – внизу, тем же мелким шрифтом, – жизнь коротка, путь искусств долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно19.

На другой стене фразы были написаны разными языками, и я не успел в них вчитаться, ибо белая комнатная дверь распахнулась, явив моему взору видение, сколь очаровательное, столь и воинственное: на пороге стояла малышка Лу с чёрным полотенчатым тюрбаном на голове, лицо её было спрятано под тканевой маской, а тощее тело хранил в своей утробе махровый тёмно-фиолетовый халат.

– Проснулся? – глянула она на меня холодно.

– Как видишь, – с превеликим удовольствием я потянулся и понял, что раздет. – Эй, а почему я голый?

– У себя и спроси, – хмыкнула Лу и прошла к зеркалу у стены рядом с комодом, которое я по каким-то причинам проигнорировал.

– Не помню ничего.

– Пить надо меньше.

Я наблюдал, как малышка тонкими пальчиками поправляла маску, но лицо её оставалось совершенно безразличным к тому, что она видела в отражении.

– Сам разделся. Бузил тут, что одетым спать не привык, что в уличном негигиенично, и вообще, требовал, чтобы тебя оставили в покое. Дурь и дичь. Так что, принцесса, пришлось уступить место. Ясно? – она повернулась ко мне и исподлобья посмотрела так пристально и строго, что стало смешно.

– Ах это… Ну да. Я не люблю спать в одежде.

– И в гостях?

– Везде. Кстати, а где…

– Вон, пришлось собрать. Ты раскидал своё шмотьё по всей квартире, – она указала на комод. Там, действительно, кое-как валялась моя одежда, а я и внимания не обратил. Такие мелочи…

– Прими мою великодушную благодарность.

– Клоун, – дёрнула плечиками Лу. – Одевайся, я вернусь через пять минут, тогда сообразим, что с тобой делать.

Конечно, я никуда не стал спешить. Да и зачем? Здесь, в этой квартире, можно было найти много всего, что приоткрыло бы завесу тайны. Я даже ухмыльнулся такому типичному сравнению. Первым делом поднявшись с кровати, я распахнул шторы, за которыми пряталась солнечная, утренняя Москва. Район показался смутно знакомым, но вид из окна – обманчивая штука, – подскажет то, что захочет разум. И вот, находясь у самого МКАД, ты можешь думать, что проснулся в шаге от центра. Но меня не провести: Лу жила где-то между Садовым кольцом и ТТК20. Хотя эта информация мало что могла дать.

И всё же, вспомнив, что надо одеться, я отвлёкся от созерцания окрестностей и добрался до противного розового комода, где кучей лежали вещи. Эло не стала бы так безобразно сваливать одежду, чтобы потом она оказалась мятой и выглядела только что вытащенной из помойки. Но я сам отдался в руки Лу на эту ночь, так что не стоило и возмущаться. Лениво я натянул трусы и влез в джинсы, даже не собираясь облачаться в футболку. Обойдусь. Такими пафосными утра бывали только, если я ночевал у родителей, но сегодня мне это чувство было не нужно.

В ванной всё ещё шумела вода, так что я имел возможность обследовать комнату, только делать этого не стал: взгляд зацепился за чуть выдвинутый верхний ящик моего принцессного недруга. Из него кокетливо торчал кружавчик ночной рубашки или чего-то подобного, что в огромных количествах таилось у Эло в гардеробной, что я любил непомерно и жадно. Кружавчик белый, на удивление. Осторожно выдвинув ящик, я вытащил шёлковую маечку на тончайших бретелях, невесомую, такую нежную… Уткнувшись в неё носом, вдыхал девичий, цветочный аромат. Везде они, ненавязчивые, сладковатые… Только вот Лу никак не вязалась с легкомысленностью и радостью цветущего фруктового сада.