Сразу вспоминаю те плюсы, о которых с совиными глазами мне рассказывала Машка. Что-то там ещё было про тренажёрный зал, психологическую помощь и молоко за вредность. Разжимаю пальцы, опуская на стол сумку, и согласно киваю, вытягивая из мощных клещей руку. Иду следом за начальником и приседаю от неожиданности, когда он снова даёт указания секретарше.

— Варя! Закажи билеты на четверг и забронируй гостиницу до понедельника! — кричит в никуда Юрий Алексеевич. — Позвони Румынову! Пусть поторопится с визой!

Поразительно! Как эта Варя умудряется уловить недосказанное в коротких репликах чАдова и не напутать в важных мелочах? И как сам чАдов, не заглядывая к Варе в офис, уверен, что она его услышала? А ещё, как я не поехала крышей, проведя в обществе несносного грубияна целое утро? По сравнению с ним Марта просто верх хорошего тона и культурной речи.

Мы спускаемся в кафе, больше похожее на ресторан, заказываем плотный завтрак, по энергетической ценности напоминающий обед, и, когда желудок радостно урчит от полученного гастрономического экстаза, до меня доходит, что билеты, виза и гостиничная бронь касаются меня и нашей совместной командировки.

Что-то переворачивается внутри от осознания патовой ситуации. С четверга по понедельник… Целых пять дней в обществе грубого, неуравновешенного мужлана, общающегося с сотрудниками криком и постоянно распускающего руки.

10. Глава 10

— Ускоряйся, — между куском мяса и запечённым картофелем командует чАдов.

Его аппетиту можно позавидовать, а я, вместо того чтобы метать вилкой, заворожённо слежу за ним. Вспоминается приём пищи львами в какой-то программе о мире животных. Вроде, слюни не брызжут, куски еды не запутываются в бороде, чавканье и рычание не разносится над столом, приборы с остервенением не шкрябают по тарелке, но в каждом движение челюсти и кадыка, в уверенном взгляде из-под бровей мне мерещатся повадки хищника.

За основным блюдом идёт салат, следом приличный кусок пирога, две чашки кофе, стакан сока. И всё это пока я расправляюсь с котлетой и с картофельным пюре. Изгаляться с десертом и развлекаться чаепитием мне не хватает совести. Юрий Алексеевич смотрит с таким напряжением и осуждением, что кусок в горло больше не лезет.

Как только я отодвигаю пустую тарелку и допиваю сок, чАдов молча встаёт, бросает на стол салфетку и, мотнув головой, идёт на выход. В отличии от Вари, читающей мысли шефа, мне не совсем понятно, к кому относится кивок и что делать дальше.

— Долго будешь тормозить? — доносится раздражённое от стеклянных дверей. — Текст сам не переведётся.

— Господи, за что мне это? — шепчу, закатывая глаза и вытирая вспотевшие ладони. — Сёмы с его любовницей было мало?

Самое главное, что со вчерашнего дня я ни разу не вспомнила о предательстве мужа. Да и о Караваеве подумала только в контексте с раздражением на начальника. Негативные эмоции от общения с боссом полностью вытеснили болезненные переживания и тоску по нашему, совсем недавно, счастливому браку. Хотя, судя по брошенным Семёном словам, счастливым его считала только я, а мой супруг терпел и мучился.

Вздохнув, тащусь за Юрием Алексеевичем, пока он привычно не схватил меня за руку и не оставил новую порцию синяков. Поднявшись в офис, я, наконец, становлюсь обладательницей небольшого кабинетика с собственным столом, удобным креслом, стеллажом, тумбочкой и парой фикусов на подоконнике. Красота, и, главное, хоть какая-то изоляция от чАдова.

Правда, радоваться долго не приходится. Открыв внутреннюю папку, чувствую шевеление волос по всему телу. Там столько документов с пометкой «срочно», что про нормированный день, прописанный в трудовом договоре, берёт сомнение. С таким объёмом мне придётся ночевать вместе с фикусами прямо здесь.