****************

Корабль отремонтировали в считаные дни. Сигурд и его люди целыми днями пропадали на берегу. Иногда и я, закончив свои дела, спускалась к морю, садилась на нагретый солнцем камень у самой воды и следила за их работой, прищурив глаза от яркого солнечного света. Если быть откровенной, то ходила я туда исключительно из-за Сигурда. Что-то в моем сердце замирало, когда я видела его высокую фигуру и следила за тем, как он вместе со своими воинами вычищал днище ладьи, обнаженный по пояс. А я тем временем разглядывала его загорелую спину, крепкие руки и почему-то тайно представляла себе, как эти самые руки обнимают меня и прижимают к своей широкой груди. Дальше фантазировать я себе не позволяла, но воображение определенно хотело продолжения, до зуда в коже.

Сигурд, словно чувствовал, когда я прихожу. Он неизменно оглядывался и всегда находил взглядом меня, сидящую на камне и глядящую на него. Северянин широко улыбался, иногда приветливо махал рукой, но ни разу не подошел, и наше с ним общение сводилось за коротким общением за ужином, где он в основном разговаривал с отцом.

У мужчин нашлось много общих тем. Отец Сигурда, как оказалось, тоже был купцом. И теперь гость обсуждал с Гуннаром лучшие рынки, цены на различные пряности, ткани, украшения и оружие, а я сидела и молча наблюдала за ними, тайно любуясь молодым воином, понимая, что это моя блажь и не более того. Что скоро он уедет, а я… Я его забуду. А пока позволяла себе немного помечтать, как, наверное, мечтают все девушки в этом возрасте, когда подсознательно ищут и ждут любовь.

И вот, наконец, наступил день, когда корабль Сигурда был готов к отплытию. Молодой воин поблагодарил моего отца за оказанное гостеприимство, а меня за прием и радушие. Утром следующего дня Сигурд и его люди собирались отплыть домой. Я заметно нервничала, хотя сама толком еще не понимала, в чем дело. Но мне отчаянно не хотелось, чтобы он уезжал. За те несколько дней, когда я лишь мельком, или издали, видела молодого северянина, его образ занял в моем сердце то пустовавшее место, что я, наверное, хранила для своего, особенного человека, который когда-нибудь должен был появиться в моей жизни. И вот теперь мне стало страшно, что он уедет, и я больше никогда не смогу увидеть его.

«Пустое, Кири! Ты просто все придумала себе!» - пыталась успокоиться.

Я и сама не понимала, как можно было влюбиться за такой короткий срок, но ничего не могла поделать с собой. Меня неудержимо тянуло к Сигурду, и я не могла заставить свое сердце молчать, если он находился рядом.

Когда, к моему удивлению, после прощального ужина, Сигурд попросил разрешения у моего отца, пригласить меня прогуляться с ним к берегу моря. Я вскинула глаза, взглянув сперва на Гуннара, затем на улыбающегося Сигурда. В памяти промелькнуло лицо красивого, но такого жуткого Трора. Мое обещание. Слово отца.

«Ты никого не обманываешь, - попыталась успокоить себя. – Одна прогулка ничего не значит!»

Но почему на душе было так неспокойно и волнительно?

Что, если у Сигурда тоже есть ко мне чувства? Я ведь могла понравиться ему?

Наверное, отцу следовало запретить мне эту прогулку. Но он дал свое разрешение, при этом как-то задумчиво посмотрев мне в лицо, словно боялся, что я буду против.

Сигурд подошел ко мне, протянул руку. Я осторожно вложила свои пальцы в его ладонь, надеясь, что он не заметит, как они дрожат, и улыбнулась самой искренней улыбкой, на которую только была способна, стараясь при этом оставаться спокойной. Только сердце застучало быстрее, выдавая мое состояние.