Покидал он поместье в совершенно расстроенных чувствах, как можно лучше пряча злосчастный камень на шее. Так, чтобы теперь его можно было увидеть, только юнца раздев.

На улице отголосками шумел второй день празднования фестиваля фонарей, но Сяо Ту было вовсе не до радости.

Только подумать, через что он прошёл, чтобы добраться в Интянь с са́мого запада!

Обида сжала грудь:

«Ведь ты так старался!».

Сколько долгих месяцев он не видел близких, родной дом и поминальную табличку с именем усопшего брата, которую вырезал и вывел неровным почерком сам… Лишь хранил в своих пожитках принадлежавшую тому бамбуковую флейту, что могучий Да Сюн передал Сяо Ту в день, когда уходил на войну.

«Ты плохой сын. Всё напрасно», — нашёптывало отчаяние.

Неужто теперь он придёт в дом родителей с совсем пустыми руками? Как ему посмотреть в глаза дорогой Мэй Мэй?

[1] Гора Цинчэншань (青城山) – одна из пяти знаменитых гор Китая, на которой расположен старинный даосский храм. Расположена в провинции Сычуань, недалеко от г. Чэнду.

4. Глава 4

Сяо Ту плёлся по светлым и тёмным улицам, не разбирая дороги, и не видя людей. Кругом зажигались фонари, играли куклы в театре теней, танцевали и пели артисты, а горожане любовались представлениями и ели сладости. Но для писаря, потерявшего надежду, праздник проходил, словно где-то далеко, а здесь, сейчас, юноша утопал в отчаянии.

И утопал он в действительности, наяву, незаметно для себя ступив в глубокую вязкую яму пустого переулка.

С каждой минутой он уходил всё глубже и глубже, совсем не заботясь о том, чтобы спастись. Казалось, отчаявшийся юноша был даже счастлив утонуть.

«Нет в этом городе места для тебя», — продолжал нашёптывать печальный голос, — «Тебе нигде нет места. Ты один» …

«Тебе всего-то нужно найти тридцать серебряных», — ласково шептал другой, — «У тебя мало времени. Но не обязательно трудиться. Добыть денег можно и легко» …

— Я не могу. Так нельзя. — отвечал Сяо Ту, но рассудок его будто покидал.

«Так, если же торговцы обманывают, а чиновники ждут взяток, значит, и тебе можно» ...

— Но так я стану плохим человеком.

«Почему же?! Ты ведь не разбойник какой, и не будешь грабить хороших людей. А если бы и так, то позже ты станешь писарем, а там и отплатишь всем, кого обидел».

— Нет, так неправильно. — голос самого Сяо Ту звучал неуверенно и слабо…

«Тогда, что тебе остаётся?», — спросил печальный голос, — «Поддайся, отчайся» …

— Да, выхода нет… — Сяо Ту погрузился в тягучее болото уже по пояс…

Но вот, в тёмной пелене, застлавшей глаза, перед юношей возник маленький, едва заметный огонёк. С каждым мгновением он становился всё ярче и больше, пока не наполнил ярким светом всё вокруг!

Сяо Ту услышал вопли:

«Что это?».

«Я горю!».

Обернувшись на голоса, писарь увидел лишь то, как от него, торопясь, уползают две тени.

Неужели они и были его отчаянием и злобой? Один соблазнял лёгким решением, а второй вводил в уныние.

Юноша оглядел себя: он стоял на твёрдой дороге, абсолютно сухой и чистый. Так значит, то были злобные духи?

Придя в себя, Сяо Ту пустился со всех ног, как можно дальше от этого злополучного места!

Заночевать он отважился только на людной площади. Хоть часто пробуждаясь от шума и веселья празднующих, но всё же в безопасности.

Туманное промозглое утро, вокруг тишина. Только редкие прохожие неторопливо выполняют накопившуюся за время отдыха работу.

Сяо Ту осмотрелся и потянулся. Своей смекалкой и крайней осторожностью он уберёг себя от очередной встречи с нечистью, непременно появляющейся в какой-нибудь праздник, чтобы тот омрачить!