Везувий вскипает, но так упрямо держит эмоции под контролем, что у меня чешутся не только руки.

У меня даже сердце чешется.

— Ты переходишь черту, — так тихо, но разъяренно говорит Родин, что мое лицо впадает в горячку. — Я не обязан тебе объяснять свои действия.

— Но ты даже не посмотрел, когда я разделась! Я думала, те деньги ненастоящие!

— То есть, я единственный раз поступил, — его голос начинает грубеть и снижаться с каждым словом, — совестливо, а ты… Ты чем-то недовольна?!

— Я всем довольна! И, кстати, мне не нужно сто тысяч из той суммы, что ты отправил. Я сразу тебе отдам. Но мне нужно во Францию!

— Купи билет! — резко опускает Везувий руки.

— Мне нужно получить вид на жительство. Нужен гражданин Франции. Ты женишься на мне, и…

— Что это за операции, больница и врач, — практически орет он, — которые помогают только сугубо официальным гражданам. Ты выдумала это!

— Так сказал врач, и я сама потом прочитала, — закипаю я, но он мне даже не дает нормально прокипятиться.

Совершенно невыносимый мужчина! Как он только прожил столько лет с таким характером.

Да километровый айсберг, из которого сочится лава, легче голыми руками сдвинуть, чем Родина убедить хоть в чем-то.

— Везувий! — начинаю я, и он странно дергается, что невероятно воодушевляет. — Ты мне ничего не должен. Я хочу просто попросить. Пришла поговорить с тобой. По-человечески. Я так благодарна тебе за…

— Нет-нет, — оказывается он совсем близко столь быстро, что я несдержанно выдыхаю. — Я не хочу это слышать, ясно тебе? Мне твои благодарности неинтересны.

— Почему это!

Ему явно не нравится чувствовать мое дыхание на себе, но это он остановился так близко, а не я.

— Простите…

— Потому что, — выплевывает Везувий, — ты взяла деньги и ушла. Все. Правильно. И потом приходить не должна была. Отправляйся искать другую жертву.

Ж-е-р-т-в-у?

Он больше в два раза и уже практически задвинул меня в угол фойе.

— Простите, — пытается повторить девушка где-то слева от нас.

— Я сказала тебе, — говорю погромче, чтобы он хорошенько меня расслышал, — что никого, кроме тебя, не знаю из Франции. Это срочный вопрос, и если ты меня выслушаешь…

— Нет, я не выслушаю, — ухмыляется Родин. — Ты пришла с деловым предложением, а не просьбой. Время истекло. Очень жаль, но ты проиграла.

Он издевательски хватается за сердце и невероятным образом делает это гневно.

Я с подобным сопротивлением еще не сталкивалась! А как же… Его слюна у меня по руке стекала там, в подсобке. Я думала, что…

— Простите! — повышает голос Красотка. — Я уже ухожу.

— Осторожнее, там лед, — кричу ей вслед и девушка кивает.

Везувий, похоже, не обращает внимание на произошедшее.

— Ты зачем пришла сюда, говори внятно. А то мне показалось на минуту, что здесь прозвучал отрывок из фантастики, что-то вроде «жениться».

— Ну что ты преувеличиваешь, — упираюсь рукой в бок. — Люди женятся каждый день. И разводятся. Какая же это фантастика. Мне уж очень надо.

Его смех, хриплый и расслабленный, контрастирует с выражением обнаженного бешенства на смуглом лице. От перенапряжения на белках глаз прорисовываются красные прожилки.

— Ты, Помпон, явно не в себе. Мы с тобой не можем пожениться, — отводит он голову в сторону, но вместо того, чтобы вернуть ту на место, будто зависает.

В нем кипит столько эмоций, с которыми он пытается справиться… Я тоже не могу справиться с восприятием их!

Я потеряла в памяти момент, когда стала дышать так неровно. Его взгляд, снова подвижный, перепрыгивает с одной части меня на другую, и, зуб даю, я даже поднимаю руки, чтобы схватить этот взгляд наконец-то и как-то обуздать.