***

По пути домой они молчали. Тёма как обычно смотрел в боковое окно. Время от времени, глядя в правое зеркало заднего вида, Лиза замечала его отрешённый взгляд. Шурик сидел сзади, в детском кресле, тихонько посапывая. Лизе хотелось рассказать о том, что с ней произошло… Но, в сущности, а что именно произошло? Ей послышался чей-то голос, который был созвучен её мыслям о смертях Славы и Вениамина Михайловича? Конечно, когда рядом происходит несчастье, человек волей-неволей десятки раз прокручивает его в голове, примеряет его на себя, надеясь, может быть, что постоянные мысли о беде отпугнут саму беду. Тут может не только послышаться, что угодно, но и привидеться. Как ни крути, но на какие-то полгода выпало слишком много трагедий. Слишком много для их спокойной, размеренной…

– Ма-а-ам.

Она взглянула в зеркало. Шурик не спал.

– Да, родной?

Сын чуть подался вперёд, насколько позволили ему ремни:

– А что такое «воздушка»?

Лиза на несколько секунд задумалась. Она вспомнила, как бегала в детстве с мальчишками стрелять по мишеням. Всей ватагой они бежали в реденький лес, расположенный за микрорайоном, развешивали на щупленьких берёзках тетрадные листы с нарисованными на них фломастерами кругами разного диаметра. Отходили метров на семь-восемь и соревновались, кто точнее выстрелит. Стреляли из самодельных орудий пластилином. Деревянное оружие по форме напоминало пистолет, спусковой крючок – проволока, дуло – алюминиевая трубка, вместо затвора – деревянный поршень на тугой резинке. Их-то ребята и называли «воздушками».

– Это что-то вроде твоих игрушечных пистолетов с липучками, только не с липучками и не совсем игрушечный.

Шурик непонимающе посмотрел на неё. Лиза невольно рассмеялась.

– Помнишь, вы с папой в парке стреляли в тире по банкам?

– Угу.

– Вот это примерно то же самое. А почему ты спросил?

Сын на секунду замялся.

– Я пошёл забирать своё полотенце, и…

Лиза помнила, как Шурик подошёл к скамейке, на которой он оставил свои вещи, постоял там немного, а затем взял всё в руки и вернулся. Мальчик часто витал в облаках, и она время от времени наблюдала такие «зависания».

– … Там стоял мальчик. Он сказал: «Хочешь, я подарю тебе «воздушку»?»

Лиза вздрогнула. В голове почему-то мелькнуло: «Ага, давай радуйся. Побольше и почаще». Интересно, говорил ли тот мальчик, которого видел Шурик, таким же голосом?

– А… а ты что ответил?

Лиза пристально посмотрела на сына, повернулась к мужу, чтобы узнать, что он по этому поводу думает… Тёма смотрел на неё. В его бегающих глазах плескалось непонимание и… отчаяние?

– Ничего. Я его немного испугался, оглянулся посмотреть, где вы, а он вдруг взял и исчез куда-то.

Глава 8

Артём не находил себе места. Целое утро он бродил из комнаты в комнату, пытаясь занять себя хоть чем-нибудь. Он пытался писать, но, как и весь последний год, мысли разбредались, как овцы без пастушьей собаки, и пальцы, зависшие над клавиатурой лаптопа, так и не опускались на кнопки. Он пытался позавтракать, но календарь возле холодильника, где под вторым мая была приписка «Встреча с читателями», напоминал ему: «Да, да, сегодня именно второе, самое время начинать волноваться». В итоге он решил выйти в садик на заднем дворе дома – подышать свежим воздухом.

Весна, та её часть, которую он больше всего любил, блицкригом ворвалась в Подмосковье и оккупировала территории, быстро и неотвратимо вводя свои собственные порядки. Солнце уже не походило на тот шарик, который обжигал глаза, грел щёки и никак не помогал вечно мёрзнущим ногам Артёма зимой. Пропала и та рахитность, с которой оно пыталось выполнять свои обязанности ранней весной. Теперь, в первые майские деньки, оно напоминало работника, который после долгого и приятного отпуска где-то на югах с новыми силами встал за станок и опережающими темпами выполняет и перевыполняет план.