Внезапно он услышал что-то интересное, но что именно, упустил. Он посмотрел на свою жену и увидел, как она подняла глаза на зеркало, видимо, пытаясь взглянуть на Максима Максимовича. Тёма изогнулся в кресле так, чтобы было видно лицо главреда.

– Что, Максим Максимович? – тихо спросил он.

«Штирлиц», будто бы ожидающий этого вопроса, взглянул на Тёму с непередаваемым выражением лица, в котором смешалось всё подряд: стремление выдержать театральную паузу и нестерпимое желание открыть рот, самодовольство и некоторая стеснительность, плохо изображённая грусть и плохо скрываемая будоражная весёлость.

– Я говорю, знаете ли вы, что самоубийц нельзя хоронить по православным канонам?

Тёма моргнул:

– Да, но ведь…

Максим Максимович кивнул, и теперь самодовольство явно доминировало на его лице. Он продолжил, не дождавшись, что скажет Тёма:

– Хоронить на кладбище теперь можно. Они же не православные теперь, а общие – для всех желающих.

Тёма не поверил, когда услышал смешок.

– А вот отпевать, класть иконки в гроб, молиться за него – нельзя. И крест сверху не поставишь. Вроде бы как тебе дали крест нести по жизни – неси, а сбросил его – не обессудь, под крестом не похоронят. Представляете? И не один священник не будет проводить все их эти… мероприятия.

– Но ведь, – продолжил Тёма, поймав паузу, – его же только что хоронили по всем правилам. Я почему-то даже и не подумал об этом. А ведь знал же…

– Ты не подумал, а вот вдова, естественно, подумала. И хоть сама не особо верующая, но всё же крещёная и хочет, чтобы всё было, как положено. Вот тут-то и сгодился Максим Максимович. Пришлось поднапрячь знакомого медика, он и родил справочку о том, что Иванов Святослав Сергеевич 1979 года рождения состоит на учёте в психдиспансере номер какой-то там.

Максим Максимович улыбнулся, явно довольный собой.

– Священник на своё усмотрение и под свою, так сказать, ответственность может принять такую справочку и провести всё как с обычным жмуриком.

Тёма заметил, что после последнего слова даже лояльная к главреду Лиза напряглась.

– А этот лысый шибздик, отец Александр, сначала ни в какую не хотел принимать эту справку, но потом, после нашего «теологического» спора, всё же согласился. И теперь наш Славик похоронен по всем православным правилам. И Маринка немного хоть порадуется.

Тёма попытался представить себе вдову на поминках, с радостной улыбкой сообщающую: «Дорогие гости, хочу сообщить вам приятную новость. Мой усопший муж по справке совершенно сумасшедший, а, стало быть, его можно похоронить по-православному». Картина получилась совершенно абсурдной.

– В общем, всё получилось как нельзя лучше.

Навигатор сообщил:

– Поверните налево.

А затем:

– До конца маршрута осталось двести метров.

Тёма с облегчением вздохнул. Машина тихо кралась по заполненному машинами двору. Когда они подъехали к единственному подъезду девятиэтажного дома-«свечки», навигатор доложил:

– Вы прибыли в пункт назначения.

– Вот и приехали, – сказала Лиза, переведя «автомат» в положение «парковки». В её голосе тоже чувствовалось облегчение. Видимо, её терпение по отношению к хабальному главному редактору тоже было не безграничным.

Тёма подумал, услышал ли их незваный попутчик нотки облегчения в голосе Лизы? Или, быть может, их услышал только сам Тёма, потому что хорошо знает её голос и особенности поведения? А может, главред в силу уже своих особенностей услышал, но либо предпочёл не замечать этого, либо не воспринял это на свой счёт. В конце концов, он никогда не отличался особой самокритичностью.