Активный курортный сезон закончился. Наступило временное затишье.
Постоянный контроль и ежедневное присутствие Георгия в отеле больше не требовались. Он теперь безвылазно находился дома.
Стоило научиться сосуществовать вдвоём в замкнутом пространстве и избегать конфликтов.
Юля сделала вывод: лучше не провоцировать его ни на какие эмоции. Не показывать страх, слёзы, злость. Не клянчить ежедневно о свободе. Ни спорить, ни язвить. Крепко держать язык за зубами.
В один день прекратила забастовки, выражавшиеся в вызывающих экспериментах с клоунскими нарядами. Безропотно и апатично исполняла всё, что приказывал.
Устала. Всё опостылело. Она превратилась в прозрачную неслышную тень неприветливого дома. В невидимку.
Скользила, опустив голову, чтобы не наткнуться на тошнотворную рожу Георга.
При первой возможности просачивалась в свою комнату и лежала там, бездумно зависая взглядом на подслеповатом окне.

С каждым днём тюремщик относился к ней теплей и дружелюбней.
И с каждым днём ей меньше верилось, что удастся вырваться из затерянного мирка.
Безысходным грузом сгибали тоска и чувство обречённости.
Вечерами тихонько плакала от бессилия, когда закрывалась дверь в темницу и с протяжным скрипом опускался засов.

Георгия тревожило подавленное состояние узницы. Она гасла, выглядела сломленной, обескровленной.
Он предпочёл бы видеть её такой, какой была в первые дни. Когда зажгла интерес, больно задев самолюбие. Вызвав властолюбивое желание наказать, укротить.
Злая, гордая, забавная. Искренняя и трогательная. С живой мимикой, искушающе привлекательная в проявлении любых эмоций. Даже в страхе и ненависти.
Его грызла совесть. Георг знал, что в случившемся, несмотря на высказанные обвинения, виноват только он.
Искал выход и не находил. Казалось, благополучного решения для головоломного замеса не существовало. Вечно держать девушку взаперти было нельзя, да он и не ставил такую цель. Но и отпустить, когда зашёл так далеко и столько дров наломал – провальный и невесёлый вариант.
И с каждым днём всё только больше запутывалось.
Крепла жалость и симпатия к неиспорченной девушке, самым жестоким обидчиком которой сам и являлся. По сути, она отбывала срок. За преступление, которое совершил Георг. Наказан был не преступивший, а жертва.

Как никогда хотелось вернуть время назад.
Если бы можно было изменить тот день! Почему не проехал мимо, когда увидел её на дороге? Дёрнуло же остановиться, уговаривать и тащить в машину.
Как случилось, что не смог… не захотел сдержаться? Всё банально: лишнего выпил, опьянел, потерял контроль. Ведь всю ночь накануне владел собой, обуздал искушение! И вдруг, за несколько секунд, самообладание взорвалось из-за пары ерундовых ударов и дикого страха в её глазах.
Нетрезвый мозг возомнил, что сотрёт этот ужас, блеснув тем, насколько Георг хорош в плотских забавах. И после прямого знакомства с его великолепными мужскими способностями на лице девушки засияет восторг и блаженство.

Что произошло, было спонтанным. Он никогда не собирался её обижать, воровать, прятать.
Вообще, никаких планов и мыслей, связанных с ней, не было изначально. Да, симпатичная девчонка – приятный вариант для интрижки. Не больше.
Для полноты самооценки было бы лестно увидеть недотрогу покорённой, жаждущей его любви и изнемогающей от страсти. Сладко провести время, упиться удовольствием по взаимному согласию.
Очередная банальная связь. Очередная женщина-однодневка. Одна из многих.
В лучшем случае – связь на неделю, другую. Пока не закончился отпуск.