Вот здесь.

Я коснулась слегка выпирающей кости, раздвинув вырез робы.

Перт.

Ансуз.

Тревога души усилилась. К её чувствам примешались и другие, всех тех, кого в очередной раз без спросу выдёргивали в реальность.

Но я не хочу уподобляться остальным. Даже не так — я не могу. Это бесчеловечно и несправедливо.

А потому…

Гебо. Партнёрство, взаимная выгода.

Тревога сменилась подозрением.

Отал. Но не как владение, а как защищённость.

Ты под моей защитой.

Женщина постепенно садилась, что затрудняло выведение рун.

Вуньо. Реализация желаний.

Я опустила руки, посмотрев в карие глаза своей подопытной. Она смотрела в ответ. Её зрачки выглядели жутко — расширены так, что почти не видно радужки.

— У Морены вышло быстрее всех. Отличный результат!

Я не слушала Олесю Ильиничну. Не обращала внимание на ревностные взгляды сокурсников. За время учёбы я ещё ни раз их обыграю. Мои мотивы значимее, чем их. Я всегда буду усерднее и искреннее.

— Здравствуй. Кто ты?

— Я Оля. А ты?

— Морена.

— Зачем ты меня призвала?

— Это задание.

— Но ведь ты призвала иначе, — она проговорила последнее слово так, словно вкладывала в него куда больше значений, чем можно подумать поначалу.

— Да.

Я говорила тихо. Душа поддержала меня в этом. Рот женщины не шевелился, но слова исходили откуда-то изнутри неё, немыслимо внятно и отчётливо.

Тело не играло особой роли в нашей беседе. Оно вошло в движение лишь потому, что на него были нанесены руны, но, не будь здесь тела, я бы точно так же общалась с душой. Правда, вызов души без физической сцепки — это наивысший уровень ритуалистики, редкий и мало кому доступный.

Начали вставать и другие тела. Физически они смотрели на своих призывающих, но я отчётливо чувствовала на себе потусторонние взгляды. Души смотрели на меня. Ждали.

— Твой ребёнок выжил?

— Да, — радость души была столь значительна, что и тело её отразило — бледные губы растянулись в улыбке.

— Я рада. Как долго ты тут? — спросила самый главный для себя вопрос.

— Годы. Десятилетия. Я потеряла счёт. Мы все здесь слишком долго, чтобы знать точно.

— Хорошо.

Протянув руку, я обрисовала на её груди руну Иса, приостановка действий, — тело начало ложиться обратно.

На этом практическое было завершено, но…

Тейваз. Уверенность в действии и чёткое намерение.

Дагаз. Неожиданные изменения, те, которых уже не ждали.

Ингуз. Завершение начатого. Душа больше не была в полупризыве, ожидая следующих студентов, она глубоко уснула. Или ушла — далеко.

Я закрыла глаза, мысленно выводя эти руны снова и снова. Тейваз. Дагаз. Ингуз. Тейваз, Дагаз, Ингуз.

Тейва-Дагаз-Ингуз.

Грохот.

Я открыла глаза — все тела лежали в своих гробах, а на лицах студентов отражалось полное недоумение.

— Что такое? — возмутилась Олеся Ильинична. Она подскочила к ближайшей подгруппе и принялась сверлить тело взглядом. Опытным колдунам нет необходимости выводить руны физически — лишь мысленно. — Какого?!..

Она подошла к следующему телу. И к следующему. И к следующему.

Я замерла, когда её пристальный взгляд вдруг нацелился на меня. Олеся Ильинична прищурилась, словно вглядываясь ещё глубже.

— Я завершила задание, — невозмутимо улыбнувшись, указала на подопытное тело. Теперь это действительно было просто тело. Без души и без связи с ней. Самый обычный экземпляр.

— Да уж… заметила, — процедила Олеся Ильинична таким тоном, что стала понятно — она знает, в ком причина всех бед. — Что же, в таком случае я не могу поставить ничего иного, как зачтено. Но, раз уж не все из вас закончили задание, жду от вас краткое эссе о способах призыва и допроса душ.