Щёлкнул выключателем. Ничего…

С трудом ориентируясь в незнакомой комнате, он подошёл к окну и распахнул шторы. Никакой разницы. На улице царила полнейшая тьма. Ещё вчера из окна этого мотельчика он видел весь даунтаун: тот сиял, словно какая-то неизвестная галактика. Сейчас же он видел только капли дождя, разбивающиеся и стекающие по стеклу. Вокруг была кромешная темнота.

В дверь постучали. “Не беспокойтесь, это временно!” – крикнул из-за двери заспанный мужской голос.

Альберт, вытянув руки, пошёл к кровати. Напоролся на кресло, выругался, но прикинул, что надо повернуть налево. Да, вот плед, вот матрас – теперь только забраться на кровать, перекатиться, и всё. Нашарил на тумбочке телефон. “Сири”, сменив самовольно часовые пояса, уведомила его: сейчас всего лишь пятнадцать минут после полуночи. Ещё спать и спать. Надо только отрегулировать температуру, а грозовые раскаты ничуть его не беспокоили. Альберт так устал, что хотелось только вырубиться. Завтра он вернётся в Оресту.

Как же он ошибался…

25. Глава 24

Пока курьеры выгружали из почтового фургона коробку за коробкой – те самые документы из интерната, которые Теннант любезно согласился переслать в Оресту, – Альберт переминался с ноги на ногу и дышал на ладони, пытаясь согреться. Перчатки он, как обычно, забыл. Привычка тепло одеваться, которую северянин постигает с молоком матери, для беспечного южанина – всегда результат нескольких простуд и ларингита. 

В здании их небольшой конторки свалить все бумаги было некуда, и Джулиус предложил использовать для этой цели свой гараж на две машины. И даже гостиную.

Вот почему он сейчас стоял на лужайке возле дома в компании Альберта и орлиным взором провожал каждую коробку.  Холод Джулиуса, казалось, вообще не беспокоил. Он не без гордости отметил, что в Глибе нет лучшего дома, чем его и Дональда Гранта двухэтажный особняк. Дом принадлежал отцу Джулиуса, который сам же его и спроектировал, в нём было много потайных мест, скрытых дверей и лестниц. 

– Детьми мы тут играли в прятки…

Воспоминания грели Джулиусу душу. Сейчас он выглядел благодушным, почти добрым. 

– Ну что, теперь несколько дней будешь жить со мной и Грантом, – даже под запотевшими стёклами очков был заметен его язвительный прищур. – Не волнуйся, этому остолопу Роджеру я так и скажу, чтобы он не гадал, куда ты запропастился. 

Что ж, теперь Альберт ожидаемо станет объектом шуток Роджера. На месяц, как минимум. Но он был слишком доволен сейчас, чтобы беспокоиться о такой ерунде. Ему везло, бешено везло последние несколько недель. Никаких проблем, он посидит – точнее, поработает – взаперти в доме шефа, ибо тот уже заявил, что будет утром запирать Альберта на ключ и выпускать только по окончании рабочего дня. А иначе как он будет знать, что тот отработал свои восемь с половиной часов?  В своём маниакальном желании контролировать всё и вся Джулиус воистину не знал меры. 

Но – с этим Альберт не мог не согласиться – условия для работы оказались более чем удобные. 

– В холодильнике можешь брать любую еду, – продолжал напутствовать Джулиус. – Если что-то закончится – оставь записку. 

Выгрузка наконец-то закончилась, и Джулиус пригласил его в дом. 

– Вся гостиная и кухня твои, – заявил он с порога, – только пылесось, прежде чем уйдешь. Представляю, сколько мусора и пыли ты сюда натаскаешь...

Джулиус даже представить себе не мог, во что за несколько дней Альберт умудрится превратить выделенные ему комнаты, 

В первых четырёх коробках Альберт не нашёл ничего, что могло бы пригодиться. Он выписывал имена учеников из старых форм, журналов, папок с контрольными работами, но некоторые имена оставались аппийскими, некоторые звучали как левантидийские, и Альберт задавался вопросом – а что, если это те же дети, но имена им уже сменили?