Джулиус не щадил ничьё эго — увидев, как довольно лыбится Роджер, припечатал и его:

— И второй не лучше, десять слов в минуту печатает. Кончает за двадцать секунд, а «мыло» отправляет за час. Дармоеды, мать вашу.

Роджер тут же покрылся красными пятнами, сделал большие глаза, в которых Альберт прочитал: «Бро, да я не знаю, откуда он так решил, это всё его додумки, я дольше могу». Альберт знал, что печатает приятель быстро. Знал, что тот трудолюбив, как и он сам. Знал, что Джулиус не упустит случая, чтобы напомнить им, какие они безмозглые кретины. Знал. Проходя мимо Роджера, похлопал его по плечу. «Порядок, бро, Джулиус по жизни встаёт не с той ноги». И, вспомнив разговор с Линой («он нас, как щенят, под мебель подобрал»), подумал, что однажды они вырастут в настоящих псов, и тогда будет другой разговор.

В тот раз Джулиус превзошёл самого себя. Разве что Лина не попала под горячую руку. Ну да, ей-то бояться было нечего: она давно делала за Гранта всю работу и была под его надежной защитой.

Мечта так и осталась бы мечтой, когда б не счастливый случай. Сказать по правде, не так Альберт представлял волшебную фею-крёстную — но фортуне присуще извращённое чувство юмора.

Рано утром, когда Альберт ещё и переодеться не успел, Джулиус положил перед ним авиабилет до Тангросса.

— Мы не сможем подать административный иск из Оресты. Слишком долго, слишком много проволочек. Вот адрес, это фирма моего знакомого. Скажешь, что от меня. Тебя уже ждут, в целом, он уже в курсе, обрисуешь ему дело в деталях. Процесс пойдёт быстрее, иначе ты три года прождёшь результатов. А если через них, то может, повезёт, и ограничимся месяцем.

— Когда мне в аэропорт? — Альберт тут же натянул почти снятую куртку.

— Пять минут назад, тупица. И никаких «заскочу домой за вещами»! Держи пятьдесят баксов, купишь по дороге зубную щётку. Ну и чего там тебе ещё надо на пару дней. Трусы на смену, носки. Короче, сам разберёшься.

Через несколько минут Альберт уже гнал в аэропорт, надеясь, что таксист недаром получил «за скорость» по повышенной ставке. Попрощаться с Линой не удалось. В последнее время она появлялась в офисе за пару минут до начала рабочего дня. Вот и сейчас они разминулись — но сожалеть об этом Альберту было банально некогда. Он чудом успел на регистрацию и последним заскочил в самолёт. Лишь устроившись на своём месте, вспомнил, что так и не позвонил Лине. С другой стороны, было самое начало дня, ей в любом случае было бы не до разговоров. Он успокоил себя тем, что по прилёту первым делом напишет ей. Ему очень хотелось поговорить с ней. Быть с ней. Жить вместе, засыпать и просыпаться, называть своей женщиной... Женой? Он помнил своё поспешное обещание, как помнил каждую секунду того сумасшедшего, крышесносного вечера, который изменил для него очень многое. И отказываться от своих слов Альберт не собирался.

23. Глава 23

Протокол требовал сохранить интерьер нетронутым — таким, каким его спроектировали для первого премьер-министра Федерации сто с лишним лет назад. Просторный восьмиугольный кабинет, отделанный панелями из красного дерева, с массивным столом в центре и такими же массивными креслами для посетителей, был слишком тёмным. Даже в солнечные дни в этом офисе приходилось включать освещение. Окна кабинета мало того что выходили на север, так ещё и прятались в тени каменных химер, которые с крыши здания наблюдали за течением серебристой реки. Она огибала подножие холма, на котором был отстроен правительственный комплекс. Восемь углов кабинета представляли собой восемь провинций, которые первыми вошли в состав молодого государства. Но уже через несколько десятков лет провинций стало двенадцать, и о символичности кабинета все давно забыли.