Продажа помогает не только заработать капель, но и развернуть работы у фонтана. Даже позволяет нанять дополнительных рабочих. Теперь с утра до вечера мы сверяем данные, стучим по плитам, бурим пробные отверстия и бесконечно спорим — здесь ли точка входа или метр в сторону. Я хрипну, командуя. Ругаюсь, когда каменщик делает не то. А вечером снова шью мешочки на продажу.

Сплю урывками.

Ем стоя.

Проходит пара недель. Центр фонтана вычищен от камня. Мы вручную демонтировали часть кладки. Под землей, почти наверняка, источник. Пока ещё не вскрыт. Но уже почти.

Почти.

И вот когда я, с рукавами, закатанными по локоть, коленями в грязи, вожусь у фонтана — во двор въезжает големобиль с гербом рода Ретьен. Останавливается почти рядом с раскопками.

Водитель выскакивает, с усилием распахивает одну дверцу, и появляется Каэль. Безупречно одетый. Гладко выбрит, надушен и раздражающе безмятежен.

С другой стороны выходит его любовница — а может, уже вторая жена — лиора Вальдьен. Вся в белом. С аккуратно выпирающим животиком. Локоны завиты, накидка с дорогой вышивкой.

А я стою посреди строительной площадки. В одежде на два размера больше, которую отыскала Лавейл, и в грязных сапогах. Со спутанными волосами. С руками, испачканными в земле.

И смотрю, как Каэль неторопливо осматривает двор, словно выбирает вино в погребе.

— О, дорогая жена?.. — его холодные глаза замирают на мне. — Выглядишь скверно. По письму я ожидал нищенку. А ты, оказывается… в базарные торговки подалась?