Традиционная почта — это воск, герб, магическая бумага и надежда, что птица не промокнет в пути.

Кристаллическая — совсем другое. Берёшь кристалл памяти — маленький артефакт — шепчешь в него всё, что хочешь, и он доставляет послание прямо в личный кристалл адресата. Работает как замок по ауре: откроется только тому, кто был указан при записи. Ни маг, ни шпион, ни даже очень любопытная драконья родня не пробьются. Ну… почти. Существуют редкие артефакты, которые могут взломать и это.

А если постараться (или если ты злопамятная жена), можно записать в кристалл и иллюзорное послание, чтобы муженек не только услышал твой тон, но и увидел, как ты закатываешь глаза.

Так что да — куда приятнее было бы вложить весь сарказм в кристалл и представить, как у Каэля дёргается глаз в реальном времени. Но выбирать не приходится. У меня только бумага и чернильная ручка.

Теряю счёт испорченным листам, прежде чем удаётся вывести хоть что-то приличное:

Дорогой супруг, если тебе ещё не наскучила игра в семейственность, позволь узнать: намерен ли ты выделять содержание своей жене? Не на шелка и побрякушки — на балки, воду и выживание. Аэлина.

Перечитываю и морщусь.

Гордость внутри ещё копошится, но я вздыхаю, подписываю письмо, складываю, приглаживаю сгиб и ставлю личную печать.

Пытаюсь снова убедить себя: я всё ещё его жена. У меня есть обязанности. Но и у него, чёрт возьми, тоже!

Но просто сидеть и ждать я не могу. Поэтому, чтобы хоть с чего-то начать, мы с Лавейл пересчитали всё, что ещё можно было назвать запасами. Списки оказались древними: кое-где выдуманными, кое-где почти честными.

В итоге мы нашли то, что ещё можно было продать без ущерба: высушенные редкие травы, невыданное оружие из старого арсенала, пару рулонов добротной ткани и часть соли, хранившейся в нижнем погребе. Откуда её там столько — не понимаю, но запас впечатляющий.

Всё это отправляем с купцами в Вольный город. Зарабатываем немного, но хватает, чтобы заказать инструменты, рунную стабилизацию и доски для настила. Этого достаточно, чтобы начать раскопки у фонтана.

Проходит неделя. От Каэля всё ещё нет ответа. И будет ли? Я уже совсем не уверена.

Мне приходится почти всё время проводить у фонтана с картами, каменщиками и щупами. Щуп — это просто длинная железная палка. Ею тычут в землю, чтобы понять, что под ногами. Пустота, плита или очередная ерунда. Очень полезная штука, если не хочется провалиться по пояс.

Работа движется, но с каждым днём становится всё тяжелее — не из-за камней, а из-за холода. Горный воздух с каждым днём пронизывает всё глубже. Дозорные кутаются в плащи, греют руки дыханием и молча терпят.

Один из них срывается с вышки. Просто падает, как мешок с картошкой.

Я бегу к нему первой. Он лежит на камнях, лицо бледное, губы синие. Пульс едва ощущается. Снимаю промокшие перчатки, пальцы у него холодные, как дерево. Он шевелит губами, но не может выговорить ни слова.

Я резко оборачиваюсь к рабочим, которые были со мной у фонтана.

— Быстро на кухню.

На кухне приказываю горничным принести одеяла. Брина бросается за согревающим настоем.

Вспоминаю про соль — спасибо бабуле из моего мира. Велю смешать её с золой, прокалить, остудить до терпимой температуры и насыпать в наволочку. Получается простая, но надёжная и большая грелка. Её прикладывают к груди дозорного, укрывают его как можно плотнее.

Его отогрели. Жив, слава богам. Но если бы мы не задержались тогда у фонтана, он мог бы и не очнуться.

Нужны рунные согревающие артефакты. Но на них требуются капли. А у меня их всё меньше. Если всё продолжится в том же духе, скоро не останется ни охраны, ни караула. Люди либо уйдут, либо замёрзнут насмерть.