Лавейл фыркает, но кивает. А потом — неожиданно — смотрит на меня мягче:

— А вообще… здорово вы это придумали, лиора Аэлина.

Маленькая партия расходится быстро, дозорные просят ещё.

А у одного из них оказывается брат-купец. Тот тоже заинтересовался. Только ему нужно что-то «поизысканнее»: мешочки с вышивкой для шайров — благородных драконов Пустоши.

Соглашаюсь. Первая настоящая сделка. Не помощь от мужа, не милость Саара — заработок, сделанный солью, иглой и упрямством.

Спустя пару дней я уже до ночи корплю над заказом. Пальцы ноют от уколов, глаза щиплет от усталости.

— Хватит. Ложись, — говорит Рик.

Я поднимаю взгляд. Он стоит в дверях кухни, опирается на косяк, наблюдая.

— Это приказ? — спрашиваю.

— Здравый смысл.

Рик уходит, а я почему-то откладываю иглу.

46. 39. Из соли, иглы и упрямства

Заказы сыплются один за другим. Кто бы мог подумать, что из обычных мешочков выйдет целое дело. Они быстро вошли в обиход. Народ прозвал их «теплушками», и теперь по двору всё чаще раздаётся:

— Эй, друг, теплушку не забудь! Без неё на посту уши отвалятся.

Но благородным драконам из Вольных городов «теплушку» не продашь, звучит уж слишком... просто. Поэтому с лёгкой руки того самого купца появляется новое название: арк’кала. Говорят, это с древнего драконьего. Ага, конечно. Нет такого слова. Зато звучит.

Торговля идёт. Мы получаем небольшой, но стабильный доход.

На днях с Лавейл заказываем ткань. Три рулона шёлка разных цветов. Каждый обходится в сто капель. Только вместо обычного материала нам привозят магический. Настоящий зачарованный шёлк — тонкий на ощупь, но плотный по структуре, с лёгким внутренним свечением. Идеально держит тепло.

Сначала думаю, что это ошибка, но торговец уверяет: нет, всё верно. Утверждает, что мужчина от меня пришёл.

— Интересовался… мешочками, — добавляет он. — Сказал, у хозяйки талант. Заказ оплатил и пожелал остаться неизвестным.

Я замираю.

Даже представить не могу, кто это. Саар? Не думаю. Вряд ли он вообще был в курсе. Рик? Я вижу его только урывками: он всё чаще куда-то пропадает. Но обязанности хранителя крепости исполняет исправно.

В любом случае ткань я забираю. Магия в ней тонкая, рунная, и для нашей работы подойдёт идеально. Не пропадать же добру.

Вечером мы с Лавейл продолжаем шить мешочки для шайров: красивые, из дорогого шёлка, с капелькой магии.

Рик подкрадывается так тихо, что я чуть не колю себе палец.

— Всё ещё шьёте? — негромко говорит он.

— Удивлены? — откликаюсь я, делая последний стежок.

Хранитель смотрит долго. Даже дерзко.

— Вдохновлён, — наконец говорит он, отодвигая стул и садясь без разрешения.

Я поднимаю бровь:

— Помочь пришли?

— А если бы да?

— Тогда берите вот это. — Экономка пододвигает к нему пустые мешочки.

— Только не перепутайте, где шов, а где дырка для тепла, — усмехаюсь я.

Рик берёт, не моргнув. Взвешивает ткань в ладони.

— Если так пойдёт и дальше, — говорит он с ленивой усмешкой, — к весне придётся открывать Академию. С факультетом мешковедения. И кафедрой зольной магии имени лиоры Аэлины.

— Академия, кафедры, магия… Так и скажите, что тоже хотите себе грелку, — невинно парирую я. — Только учтите: тем, у кого сердце изо льда, она может не помочь.

Рик чуть улыбается.

— У меня оно не изо льда. Оно просто приучено к холоду.

Я замираю на секунду — просто не знаю, что сказать. А хранитель тем временем довольно ловко наполняет мешочки, будто делает это не в первый раз.

Мы продолжаем шить несколько вечеров подряд, и через пару дней у нас накапливается целая партия. Заказ уходит торговцу в Вольный город, и уже на следующий день он просит ещё. Говорит, брату в Цитадель отправил, понравилось.