– А ваш Никита сегодня кричал на тихом часе.

– Анечка, ты иди в группу – я сама всё, что нужно, скажу. – Наташа проводила девочку и закрыла за ней дверь.

– Ну, как ты, сын? – Мужчина как будто не слышал слов Анечки.

Он присел, глядя на ребёнка и пытаясь разглядеть что-то в его глазах. Но Никита начал рассказывать о том, как он строил гараж, сколько машин там поместится и какие машинки завтра он возьмёт из дома.

Наташа почувствовала себя лишней: её упорно игнорировал отец Никиты. А мальчуган, похоже, глубоко переживал какую-то драму... Поэтому, собрав всё своё мужество, она обратилась к нему:

– Максим Александрович, Никите, наверное, нужно встретиться с психологом: ему снятся плохие сны. Доктор бывает у нас три дня в неделю, расписание – на двери кабинета. Если вы согласитесь посещать его, я уточню точные часы приёма.

Холодным, словно ледяная корка на снегу, царапающим нервы тоном он произнёс:

– Никита посещает одного из лучших детских психологов, так что нам нет необходимости встречаться еще и с вашим.

– И ещё… – Наташа терялась, когда люди разговаривали с ней в такой манере, но ей хотелось донести до этого сноба, что правила в детском саду для всех одинаковые. – Если у вас возникнет желание вновь принести игрушки, то проследите, чтобы они были обработаны в трёхпроцентном хлорном растворе. Это не прихоть, это делается в целях безопасности всех детей. До свидания, – быстро попрощавшись, она не стала ждать его ответа и, развернувшись, ушла в группу.

«Вот ведь дрянь заботливая, – думал Макс. – Да тебя саму надо в хлорке перед работой мыть». Но Никита что-то рассказывал про какого-то Илью, и мужчина отключил ненужные мысли и эмоции: сын прежде всего.

А Наташа, которая с радостью заменяла напарницу, готовящуюся к защите диплома – та училась заочно, – сейчас очень хотела исключить встречи с мужчиной, испытывающим к ней непонятное презрение. Наверное, что-то в ней не так, если она вызывает неконтролируемую агрессию у них – сначала у мужа, потом у того психа, когда возвращалась из кафе, теперь у Никиткиного отца.

Только седьмого марта, накануне праздника, в объявленный всем родителям короткий день, за Никитой никто во время не пришёл. Ольга Владимировна ждала до последнего, чтобы не оставлять воспитательницу с ребёнком спонсора одну в опустевшей группе, но подъехавший муж поторопил её: дочке подарок не куплен, кругом очереди. И она, извиняясь, оставила Наташе номер мобильного телефона отца Никиты.

Будь это кто-нибудь другой, девушка вряд ли рассердилась бы, но ей хотелось уколоть этого высокомерного типа, и Наташа без зазрения совести несколько раз выходила в коридор, чтобы дозвониться до него и высказать, что она думает о родителях, так самозабвенно отмечающих праздники. Но телефон на все её звонки издавал долгие гудки. Что поделаешь – ребёнок не виноват. Она предложила Никите собирать пазлы, но он, присев поближе к ней, отказался. Наташа обняла его и почувствовала исходящий от ребёнка жар:

– Никита, у тебя что-нибудь болит?

– Нет, мне жарко.

– Давай измерим температуру, я сейчас схожу… – но тут она вспомнила, что медсестра тоже ушла. – У тебя телефон с собой? Давай позвоним папе?

– Я звонил ему, но он не отвечает.

– Хорошо, давай я тебе почитаю, – Наташа сняла с полки книжку и начала читать.

Никита прислонился к ней, рассматривая картинки. Но через час, когда была прочитана не одна книга, ей показалось, что жар у мальчика стал ещё сильнее, и тогда она решилась:

– Никита, хочешь пойти ко мне в гости?

– Хочу.

Наташа вызвала такси – расстояние до дома можно было пройти пешком, однако идти под сырым мартовским ветром больному ребёнку не стоило. Она помогла Никите одеться и, велев сторожу закрыть дверь детского сада, вышла с мальчиком на веранду.